Особенно памятно 22 июня 1941 года. Проснулся, что-то непонятное творится, вышел на улицу и узнал. Народ поникший и все: « Война, война, война". Я сразу даже понять не мог, что случилось, и к чему они это говорят.
В моём разведвзводе почти все были и штрафников. Говорили, мол, пусть они себя покажут. Я был командиром этого взвода. Медали получал, ордена, вроде бы всё хорошо. Штрафники меня подвели несколько раз. Кто-то сбежал, кто-то ещё что натворил. Меня лишили наград, но я воевал не за ордена и медали, люди сознательный в то время мечтали лишь об одном - победить.
В "Книге памяти" найдены документы, что Михаил Григорьевич Солопов, лейтенант разведвзвода, за мужество и героизм награжден двумя орденами "Отечественной войн" I и II степени.
Солопов Михаил Григорьевич
В войне ничего хорошего нет. Однажды мы шли по Белому морю. Шли на одном корабле. Налетела 12 немецких самолетов, и начали нас бомбить. И когда они бомбили, бомбы ложились в 20-30 метрах от корабля. Сам корабль «202», его длина 80 метров, и взрывами его ставила чуть не вертикально. Это, наверное, для меня было самое страшное за всю войну, потому что ты ничего не можешь сделать один против двенадцати.
Ковальчук Алексей Карпович
Отпускали меня домой. Надо пахать землю. Карабин поставишь в угол и пошёл работать. Ведь надо было чем-то жить и кормиться. Однажды полицаи окружили наш дом, спалили его, нас хотели расстрелять. Поставили нас к стенке, комендантом полиции был Москалов, он всё время кричал: « Расстрелять, расстрелять их!"
Это было в декабре 1942 года. Я так намерзся, лежа на земле, что был как деревянный, и никакого страха не испытывал. Один из наших, Гетман Иван, заскочил в дом. Полицаи знали этого партизана. Он очень досаждал им. Иван выскочил из горящего дома, прорвался через оцепление и начал убегать. "А полицаи кричат: "Брать его живым!"
Недалеко от этого хутора был лесок, и Иван бежал к нему. Полицаи поняли, что он может уйти, и скосили его из автомата. A одни полицай догнал его и пронзил кинжалом в бок. Там мы его и похоронили. А нас не расстреляли, видимо не посчитали нужным. Мне тогда было тринадцать лет.
Малейко Анатолий Константинович