Они бесцельно прогуливались в парке – июньская комфортная погода способствовала. Они были почти ровесниками, а их брак длился без малого десять лет. Они ещё не успели друг другу надоесть, но уже достаточно узнали подробностей, чтобы научиться подстраиваться и иногда в деталях уступать ради гармонии их общего мира.
Мимо прошла пожилая пара, и у обоих супругов были такие умиротворённые лица с застывшими в полу улыбках губами как у Джоконды, будто бы они уже в раю, и разные бытовые и всяческие другие катаклизмы остались в прошлой жизни.
Наша пара тоже синхронно улыбнулась.
Она подумала: «Вот бы и нам дожить до их лет и сквозь время и трудности пронести это тёплое чувство друг к другу».
Он тоже подумал: «Не иначе – «Свидетели». У них у всех такие блаженные физиономии. Видел по телевизору, как на сходках-богослужениях им мозги продувают. Они потом все так улыбаются».
Она ещё немного помолчала, чтобы подальше отойти от счастливых пенсионеров.
Она: «Ты меня любишь?» (Сейчас скажет – «конечно», «однозначно» или «ты же сама знаешь». Никогда «люблю» не произнесёт.)
Он: «Йес, оф кос» (Очень трудно быть оригинальным, когда регулярно слышишь одно и то же, но сейчас вроде получилось.)
Она: «А ты без меня прожить сможешь?» (Давай, запевай!)
Он: «Ну, физиологически туловище существовать будет, конечно, но душа будет страдать и рваться к тебе на небо» (Пожалуй, надо было сказать – не смогу.)
Она: «Я имела в виду, если мы расстанемся. Чего ты меня хоронишь?» (Чего ты меня хоронишь?)
Он: «Мы никогда не расстанемся. Я тебя никому не отдам. Даже смерти» (Ты же этого хотела? Получай.)
У неё заблестели глаза.
Она подумала: «Почему мужики такие невнимательные? Сами никогда не признаются – приходиться клещами тащить».
Прошло тридцать секунд.
Она: «Пупсик, а ты помнишь, что я завтра в парикмахерскую иду? Тебе с детьми посидеть придётся». (Конечно, не помнит. Пока десять раз не скажешь – не запомнит.)
Он: «Конечно, помню. Посижу. Без проблем» (Пупсик посидит. Сто раз по одному месту елозит. Что я – недоразвитый, что ли?)
Она: «Только меня долго не будет. Я ещё мелирование буду делать. Потерпишь?» (Еще надо будет блузку новую посмотреть, дополнить образ. Но это – секретная информация. Потом поставлю перед фактом.)
Он: «Что значит потерплю? Так говоришь, будто дети – это наказание для меня?» (Они мне не мешают. Друг с другом пусть занимаются. Слава богу – не малыши уже.)
Она: «Я же тебя жалею. Не обижайся» (Не обижайся.)
Она крепче сжала его руку и подумала: «Повезло мне всё-таки. И меня любит, и детей»
И Он подумал: «Завтра довольная придёт, ещё тряпья накупит. Ладно, уж, у каждого должны быть свои маленькие радости. Без них – совсем тоскливо. Пусть потешиться»
И они шли дальше по яркой летней аллее.