На днях в сеть наконец-то утекла информация из записки с предложениями в области стратегической стабильности, переданной американским партнерам в Хельсинки.
Предложили обсудить продление СНВ-III с учетом вопросов к его исполнению американцами, выразить поддержку ДРСМД, влияние новых прорывных технологий, оружие в космосе. В целом, все очень логично, правильно и реализуемо.
Но.
В свете новых безумных санкционных инициатив, общей антироссийской истерии и отказа от взаимодействия по кибербезопасности, Ватфор не сильно удивится, если, например, СНВ-III и ДРСМД постигнет судьба Соглашения об утилизации избыточного оружейного плутония. Напомним, что этот любопытный договор наша сторона приостановила в связи со странными маневрами партнёров в части технологий утилизации как таковой, однако в одностороннем порядке обязательство не использовать соответствующий плутоний в военных целях с себя мы не сняли. Вот что-то такое может случиться и с другими соглашениями.
Sad.
По поводу нового пакета американских санкций и ультиматума насчет инспекции объектов химической промышленности. Об их безумии, заведомой невыполнимости, сходстве с бушевскими предъявами Ираку уже сказано коллегами. Форма и тон американских заявлений таковы, что хочется кричать «А-а-а!» и бегать кругами.
Но оснований для паники нет. Страшновато было в 14 году, когда казалось, что вот-вот на нас единой массой навалится Запад и раздавит. Сейчас же чем безумнее сольные американские меры, тем активнее их будут саботировать бывшие союзники по борьбе с русской угрозой, не говоря уже об остальном мире.
Для нас же все это — очередная причина собраться и все силы бросить на внутреннее развитие. Для элит — еще один повод пересмотреть свой взгляд на Россию, мир и свою роль во всем этом. Процесс уже активно идет, теперь он пойдет еще быстрее. Так уж мы устроены, что наибольших успехов добиваемся под наибольшим внешним давлением.
Так что — не ссать и работать. Обстановка тяжелая, но блицкриг против нас уже провалился, враг потерял главное преимущество, и время теперь работает на нас. На дворе примерно лето 1942 года.