В период Гражданской войны отношения анархистов и большевиков представляют особенный интерес. С одной стороны, те и другие искренне считали себя революционерами, что действуют в народных интересах. С другой стороны, идеологии у коммунистов Ленина и анархистов Махно серьезно различались. Если большевики даже в период «военного коммунизма» оставались государственниками, то украинские анархисты стремились традиционное государство искоренить. Кроме того, коммунисты действовали в интересах пролетариата, опираясь на его поддержку и прикрываясь им. Махновцы же, подобно другим «зеленым» движениям того периода, имели непререкаемый авторитет в сельской местности. Потому мира между двумя этими фракциями быть не могло, лишь временные и непрочные союзы «против кого-то». Например, против немецких интервентов, или против белогвардейцев Деникина. Проблема в том, что большевики все же были позубастее махновцев, имели больше пушечного мяса под рукой, военные заводы и контроль над мегаполисами России. Анархисты, напротив, были ярким, самобытным, но региональным явлением, не выходившим за определенные территориальные рамки.
Интересное предложение Врангеля.
И как сам батька, так и прочие представители верхушки движения анархистов могли уже убедиться в вероломстве большевиков, которым, откровенно говоря, Махно и прочая революционная братия были нужны в будущем как собаке — пятая нога. Мы разгромили Деникина, лишились угрозы для себя со стороны белой армии — отлично, пора мочить анархистов. И вплоть до осени 1920 года «правильные» революционеры уничтожали «неправильных» и наоборот. Помимо этого, все обвиняли друг друга в репрессиях, бандитизме, предательстве. Продолжался бы этот бардак и далее, но, внезапно, белогвардейцы-то не канули в лету окончательно. Они сумели закрепиться в Крыму и оправиться. Новый руководитель Белого движения на Юге России — барон П.Н. Врангель — сумел остановить разложение вверенных ему сил и даже начать контрнаступление. Помимо этого, неудачно для большевиков складывалась война с «капиталистической» Польшей.
Вот все эти угрозы и заставили большевиков и анархистов прекратить свои распри. Тем более, что Нестор Махно и вовсе оказался «между двух огней» — наступавшие белогвардейцы сумели занять его столицу, Гуляйполе. Вообще, судьба этого поселения удивительна — являясь родиной для многих повстанцев-анархистов, Гуляйполе частенько занималось ими, но потом попадало под контроль немцев, большевиков, белогвардейцев. Что интересно, сам Врангель также тешил себя мыслью о союзе с анархистами против большевиков. У него были для того все основания, надо сказать — более мелкие фигуры повстанческого движения Украины спокойно шли к барону на службу, получая взамен боеприпасы и снаряжение. Кроме того, большевики сумели возбудить против себя ненависть повстанцев, проводя в их отношении репрессивную политику. Чего уж там, солдатами Красной армии был убит как минимум один из братьев самого Нестора Ивановича! Но батька на предложение Главнокомандующего белой армии не купился — послов Врангеля попросту казнили.
Почему большевики?
Так почему же Махно принял сторону большевиков, которые его уже столько раз предавали? Прежде всего, для основной массы «профессиональных» революционеров белогвардейцы были лютым, страшным врагом, которого они боялись больше, чем коммунистов. Анархисты видели в войске Врангеля квинтэссенцию наиболее враждебных для Революции слоев общества, с которыми необходимо было «разобраться» раз и навсегда. Взятие Крыма совместно с большевиками должно было стать той самой точке в долгой, утомительной классовой войне. А далее, судя по всему, Махно и компания рассчитывали перетянуть на свою сторону часть регулярных сил РККА. Что, кстати, им не раз удавалось сделать. Все разговоры Врангеля об уступках рабочим и крестьянам, его попытки изменить «имидж» Белой армии в глазах ее противников были тщетны. По крайней мере, для Махно совершенно точно. Такие идейные борцы, проведшие немалую часть сознательной жизни за решеткой, оставались для белогвардейцев заклятыми врагами. И этот фактор можно назвать вторым по значимости, личное отношение батьки к офицерам и чиновникам белых, Нестор Иванович их просто терпеть не мог.
Наконец, третьей причиной, по которой махновцы вновь присоединились к большевикам стали выгодные для анархистов соглашения. И пускай, что они были временными, и пуская, что коммунисты не особо стремились публиковать тексты данного договора. Все же Нестор Иванович получал передышку в непрестанной борьбе «против всех». Судите сами:
1. Махновцы получали возможность вести агитацию своих идей, без всякой цензуры. Их представители имели право баллотироваться в органы местного управления. И, стоит отметить, многие в лагере анархистов надеялись, что подобные соглашения с красными «проживут» хотя бы месяца четыре. Кто же знал, что Врангель уплывет со своей армией уже менее чем через месяц. Ну а после этого, анархисты станут для большевиков лишь обузой.
2. Что касается военных действий, то анархисты подчинялись советскому командованию только в плане общего руководства боевыми действиями. Внутренняя же организация махновских отрядов сохранялась в первозданном виде. Более того, анархисты получали возможность пополнить свои потрепанные подразделения.
Таким образом, анархисты, зная об отношении к ним со стороны большевиков, иллюзий особых не строили. Просто Нестор Иванович выбрал из двух зол меньшее, притом готовился, по мере сил, к новой борьбе уже с большевиками. Проблема оказалась в том, что соглашение между коммунистами и повстанцами на этот раз оказалось слишком кратковременным. А с выходом из игры «команд» белогвардейцев и поляков, советская власть взялась за махновщину по-серьезному, согнав на уничтожение бывших союзников внушительные силы... С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте. Ставьте лайки статье, если она пришлась вам по вкусу.