Хлопову, теоретически, должно было прийтись плохо. Ничего не знающий дух, призванный осенью девяносто девятого, в марте двухтысячного оказался в Чечне. В нашем, с Адиком, расчете. Их тогда привезли и во взвод, человек пять. Что там творилось у батальонных – знать не знаю. Хлопову, на мой взгляд, повезло.
Ему даже прилетело в голову один раз и за такое дело, не придерешься.
- Как зовут?
Адик, тоскливо рассматривая тощее пополнение, курил и косился на дивизионного старшину Семена, радостно передавшего нам пополнение. Гусь, явно желавший Хлопова в собственное подчинение, смотрел на бедного пацана с ярко читаемым плотоядным интересом. Палыч, почесывая откуда-то выросший живот, хлюпал выздоравливающим носом и ничего во взгляде не являл.
- Сергей.
- Хорошо.
И тут мне стало ясно – чего происходит. Мы все тупо растерялись. Растерялись, глядя на стоявшего перед нами пацана в каком-то уже заношенном комке и не самых новых кирзачах.
- Чего комок старый?
Хлопов пожал плечами. Он весь казался каким-то неуверенным и зашуганным. С чего – черт знает. Про творившееся в полку мы узнали только вернувшись для увольнения.
- Моя ментовка ему подойдет?
Предложение Адика, вчера расписавшего все ожидающие духа радости, совсем сбило с толку.
- Наверное, - Гусь сплюнул рядом с сапогом Хлопова, - дай померять.
- Пойдет, - убежденно сказал Палыч, - доставай.
- Постричь его надо. – Гусь критически оглядел густую черную шапку на Хлоповской голове. – Война вокруг, вшей наберет еще. Слушай, Художник, ты помнишь, чтобы нам на КМБ разрешали такие патлы?
- Да нам их нигде не разрешали.
К вечеру Хлопов преобразился.
Взамен убитого старого «дубка» нацепил добротную Адиковскую ментовку, оказавшуюся впору. Желая потроллить разведку, Палыч выбрил ему на голове таблетку, из-за которой разведка устраивала целые сдачи нормативов на право так стричься. Тут нам всем было глубоко насрать на их претензии. Мы были сами по себе волки, полгода жившие отдельно от всех и воевавшие совсем даже нехерово.
- Нормально. – Гусь снова сплюнул. – Пошли за водой. Потом рыть будешь.
Хлопова нам привезли точно в момент, когда мы с ним рассматривали клетки под лагерными домиками. Петя Игуменцев, прибежавший вслед неторопливо добредшему к нам Семену, орал, плевался слюной, но делать ничего не спешил. Артиллеристы, как и обычно, класть хотели на взводное начальство.
Вечером выяснилось, что Хлопов еще и курит. Осмелев он попросил закурить.
- Совсем духи охренели. – Гусь сплюнул в пятидесятый раз подчеркивая свою правоту и ласково поинтересовался. – Приму будешь?
Хлопов от нее не отказался. Палыч у нас не курил, сигареты мы купили три дня назад, так что ему достался целых полмешка еланской, усманской и даже ростовской с московской душегубки в красно-белых пачках. Странно, но Хлопов явно оказался доволен. Следующий вопрос был задан когда начало смеркаться, а он, вместе с Палычем, вырыл немалый котлован под наше последнее врытое жилье на чеченской войне.
- А ужин будет?
Палыч, прописав ему леща, махнул, мол, сюда иди. И выдал банку винницкой тушенки, килек в томате и сахара для чая. Чай у Хлопова оказался с собой, а во взвод мы ходили только за хлебом.
Серега ел так, что даже захотелось самим. Пива с растворенным в нем спиртом ему не предлагали, справедливо посчитав, что это будет перебор.
- А нам он сказку читать будет? – поинтересовался Адик.
- И сигарету с днями до дембеля бы… - Гусь покосился на доедавшего кильку тощагу в ментовке. – Охренеть, Художник, помнишь, какая у нас духанка была?
- Вы же не дембеля, - авторитетно заявил Палыч, - какие вам сигареты со сказками?
- Обалдел? – поинтересовался Гусь.
- Да все верно, - Адик закурил, - да, Дим?
- Точно. - Мне оставалось только подтвердить. – Мы ж контрактники.
- То есть, - закипятился Гусь, - мне теперь даже сигарета не положена?
Гусь закипал быстро, удивительно басовито рассуждая о несправедливости.
- Да забей.
- Забить?
- Ага. Хлопов у нас золотой дух, ему повезло.
Золотой дух, доев выданное, вздохнул и покосился на мешок с консервами.
- Даже не думай! – Гусь сплюнул. – Ты должен переносить тягости и лишения армейской службы с… с… не помню.
- Ладно. – Адик встал. – Пошли. Хлопов, на пост пора.
Золотой дух справился и не заснул. Да и, вообще, не помнил за ним такого. Даже в Дагестане весной-летом девяносто девятого духи на часах так хорошо не стояли. Но свое он все же получил. Чуть позже.
Девяностые, война и пыль
Девяностые, война и женщина на войне
Читать полную версию книги "Буревестники" можно в удобной читалке. Войдя через ВК или почту можно помочь книге и автору лайком или репостом: Полная версия книги тут