Вчера, когда в вечерних сумерках спускались с перевала, шел мелкий холодный дождь. На дороге под ногами, если не было камней, противно чавкала скользкая глина. И это пятого марта. Дома в Красном Холме сейчас приятнее, хотя еще и лежит снег. Даже в оттепель. А здесь - сырость с пробирающим до костей ледяным ветром с моря. В добавок - больше двух месяцев были без нормальной бани. Да и костер разводить получалось только от случая к случаю. Грелись чаще всего лишь в движении.
И это - Крым.
Очень жаркий, солнечный и сухой со слов нашего проводника Серго. Просто мы застряли здесь в плохую погоду.
«Я-на-горку-шла». «Я-на-горку-шла». «Я-на-горку-шла».
Серго - геолог. Когда учился, ездил из Москвы сюда в экспедиции. С первых дней при любой возможности пытался рассказать нам из чего сделаны здешние горы. Глина такая и глина сякая. Песчаник и конгломерат... Дома за такое слово сразу в рыло схлопотал бы.
Конгломерат!
Всего лишь бульники в окаменевшей грязи из допотопных времен.
Бульники, которые неожиданно вываливаются из своих гнезд, когда ты на них наступаешь. Бульники, за которые лучше не цепляться руками на склоне горы. Иначе можно вместе с ними скатиться вниз на полсотни метров, порвать ватник и разбить вдребезги рацию.
Конгломерат, б[censored]я.
Хорошо еще, что батареи сдохли за неделю до этого и рация была лишь бесполезным, но дорогим грузом. Таскал ее в призрачной надежде найти в лесу сброшенные с самолета свежие батареи. Без рации последние дни на пустой желудок получалось ходить всяко легче.
Последние дни, да.
Поблуждали по горам. Наверно, как говорил Серго, при хорошей погоде здесь и впрямь красиво. И до Черного моря рукой подать. Никогда в нем не купался, когда тепло. А в конце декабря - спасибо, второй раз не буду по своей воле. То ли дело Каспий в августе. Тепло, сухо. Морская вода приятно освежает, даже если ты свалишься в нее с трапа при высадке десанта на берег. Волоокие персиянки вокруг… Прогулка по Ирану полгода назад это совсем не то, что зимой по яйца в воде выходить ночью на крымский пляж.
Жалко только Серго. Он больше не будет донимать нас своей геологией. Он лежит в углу комнаты и не дышит. Влетевшая в разбитое окно пуля срикошетила от глинобитной стены и попала Серго в висок. И у нас теперь нет проводника. Впрочем, за прошедшие месяцы, пока я ползал на брюхе по здешним горам, я уже изучил это место так, что могу не хуже наших гостеприимных хозяев бегать из одного села в другое напрямки через горы.
Из Ворона в Ай-Серез, где стоит татарский добробат, и обратно. Даже быстрее дочки нашего хозяина, посланной в Ай-Серез с сообщением о русских в селе.
«Я-на-горку-шла». «Я-на-горку-шла». «Я-на-горку-шла».
Точка-точка-тире-тире-тире.
Ти-ти-таа-таа-таа.
2
Знал бы, что так все обернется, вчера прирезал бы ее вместе с отцом. Тогда бы смогли вернуться в горы. Без провианта, почти без боеприпасов. Мокрые и уставшие. Однако живые еще несколько суток. Не все, конечно.
Но живые.
Жизни двух предателей за жизни восьми красноармейцев.
Вот такая азбука Морзе.
Сейчас же в строю нас осталось только трое. Как раз хватает, чтобы отстреливаться через два окна и выбитую дверь дома. Однако бесконечно это продолжаться не может. Мы окружены. Вокруг дома на склонах сидит полсотни вооруженных немцами татар из соседних сел и уйти нам они не дадут. Наш хозяин сказал, что они собираются поджечь дом. Я сперва удивился этому решению. Как-никак стены нашей хаты глинобитные. Они гореть не будут. А сырую крышу в такую погоду тоже сложно подпалить… Но местным ничего не жалко для нас. Они собирают по селу весь наличный керосин. Может, притащат несколько литров и от соседей за горой. И этим керосином, по словам нашего хозяина, они закидают дом.
Село большое. Под тысячу человек. Керосина у них должно быть много.
Ладно. Постараемся прихватить с собой побольше этих бл[censored]й.
Обидно только, как я понимаю, что наше наступление в Крыму не удалось. Застряли в Феодосии и под Судаком, не сумев пойти дальше. А ведь мы, наша разведгруппа, сделала, все что могла. И даже больше. Вышла к шоссе Феодосия-Симферополь и регулярно слала на Большую землю все свои наблюдения за немецкими передвижениями по нему. И даже успела отправить на небеса десятка два фрицев.
Пока не сели последние батареи, и я не разбил рацию.
«Я-на-горку-шла». «Я-на-горку-шла». «Я-на-горку-шла».
Но наши сюда обязательно вернутся. Как вернулись в декабре в мой родной Красный Холм…