Иран 1 часть
Вот я и в Иране. Ландшафт по большому счету не отличается от Армении: те же горы, та же зеленая трава. Вот только на указателях арабская вязь, а под ногами – асфальт с белоснежной разметкой. Насколько мне известно, по статистическим данным 99% иранцев – мусульмане, 89% из них шииты, 10% – сунниты. На оставшийся 1% приходятся зороастрийцы, иудаисты и христиане. Таким образом, ислам оказывает большое влияние на жизнь иранцев.
Я прошел около семи километров, постепенно поднимаясь по асфальтированной дороге, проложенной по дну горного ущелья. Остановившись у края дороги, чтобы перекусить, я заодно достал карманный иранский разговорник – поучить новые слова и освежить то, что изучил на курсах персидского языка при посольстве Ирана в Москве. Через четверть часа я продолжил путь, и вскоре у обочины остановился небесного цвета пикап. Позднее я узнал, что это Zamyad Z24, лицензионная копия «Ниссана», которая выпускается в Иране с 1970-го года. Ее очень любят местные жители, в особенности живущие в небольших городах.
Пассажир с переднего сиденья окликнул меня на фарси:
– Салам! Четори? Коджа мехай бери? (Привет! Как дела? Куда направляешься?)
– Салам! Хубам! Ман Маранд Рафтам. (Привет! Отлично! Я иду в Маранд).
В странах Азии распрастраненно приветствие السلام عليكم (Салам Алейкум), что означает «мир вам». Ответом является обратное приветствие و عليكم السلام (Алейкум Ассалям), что значит «и вам мир!» В Иране же чаще всего здороваются «Салам Хубби» (привет).
– Так и мы туда же. Поедешь с нами?
– Да.
– Закидывай свой рюкзак в кузов!
Иранец вышел из пикапа, сдвинул своё кресло вперед и пропустил меня на заднее сиденье. Моим соседом оказался дорожный рабочий по имени Аббас. Водителя звали Хусейн. По дороге со мной разговаривал только Самад, по большей части на английском. Время от времени он переводил для своих спутников.
Самаду было 29 лет, и он учился на факультете права в Маранде. Сейчас они с Хусейном и Аббасом они проверяли состояние дороги, поэтому периодически останавливались и делали замеры геодезическим оборудованием. По пути мы заправились газом в небольшом городке и поехали дальше.
– Карга!! –с улыбкой воскликнул Самад.
– Что?
– Карга! На фарси это ворона, – объяснил он по-английски.
– Забавно. На русском это слово означает сварливую, злую, безобразную старуху.
Самад перевел, что я сказал, и развеселил всех до упаду. Даже суровый Хусейн не выдержал и захохотал.
Большую часть пути мы постепенно поднимались вверх, и зима все больше заявляла о себе. У обочин стали появляться сперва маленькие, а потом и крупные сугробы.
Спустя три часа нас накрыл снегопад, хлопья были размером с чайную ложку! Под ним мы и въехали в Маранд – город, насчитывающий двести сотен жителей. Отсюда я планировал добраться до Тебриза, крупного города-миллионника, расположенного в 68 км к югу от Маранда.
Водитель высадил нас с Самадом в центре города, и мы пошли в банк. Мой новый друг вызвался помочь с обменом валюты.
Казалось, я затерялся в каком-то странном сне. Глинобитные однообразные дома с персидскими надписями, люди в мусульманских одеждах… Мужчины с угольно-черными бородами и седобородые старики одеты в широкие брюки и камисы (рубашки до колен с арабскими орнаментами), женщины – в черных хеджабах, из-за которых видны одни глаза, и при этом кругом лежит снег.
По пути нам попадались лавки с сухофруктами, персидскими коврами, магазины с бытовой техникой. Как правило, дверей не было: их заменяли жалюзи. Все торговые ряды и витрины оформлены в восточном стиле с мозаикой и каллиграфическими надписями. Причиной распространения сакрального искусства каллиграфии в культуре мусульманского мира является религиозный запрет на изображение живых существ.
Банки уже оказались закрыты, и оставался последний вариант – обменять деньги у менял на рынке. Самад привел меня на местный базар, и в одной из лавок, где продавец увлеченно смотрел футбольный матч, мы обменяли полсотни евро.
Самаду нужно было ехать на учебу, но, услышав, что я дальше планирую двигаться пешком до Тебриза, он застыл в недоумении.
– Ты шутишь?
– Нет.
– Давай я куплю тебе билет.
– Нет, спасибо. У меня достаточно денег.
– В горах же холодно. И волки бродят. Ты что, не боишься умереть от холода или от нападения диких животных? Давай я все-таки куплю тебе билет.
– Нет, благодарю. А вообще русские не боятся таких мелочей. Благополучно доберусь пешком, или если повезет, то на попутной машине.
– Давай тогда я тебя довезу на такси до дороги, ведущей в Тебриз. Мне по пути.
– Хорошо, договорились.
Мой новый друг был очень рад еще пообщаться со мной. По дороге он рассказывал про свою невесту, про телевидение, политику. Ему очень хотелось рассказать побольше, чтобы я был в курсе, что и как у них в Иране. Самад пожелал мне счастливого пути и сказал, что не понимает, почему я так спокоен, ведь надвигается метель, и я могу запросто замерзнуть.
– Может, останешься в городе? Переночуешь у меня, а утром уже направишься в Тебриз?
– Нет, спасибо. Все будет хорошо, не волнуйся. Ты же сам говорил, что Аллах все видит. Я доберусь благополучно, а если нет – значит, мое время пришло, – сказал я, шутя.
