Где-то в конце 1997 года наступило новое время, я бы назвала его «эпохой стильности». Малиново-золотая избыточность новорусского шика стала казаться моветоном. Изгибы зазывных бёдер, обтянутых ларьковым леопёрдом, краски, перья, рюши и прочая шелуха - всё это ушло.
Миру были явлены озоново-травяные благовония, аполитично-заумный рок (не зовущий ни на какие баррикады) и худые ключицы Кейт Мосс. Снова в моду вошёл конструктивизм - о нём писали даже в дамских изданиях, правда, всё больше о Лиле Брик и текстилях Поповой/Степановой.
Раскосые глаза маленькой Бьёрк, волчица - Земфира, улыбка Мумий Тролля. Много воздуха и света. Модели - чисто умыты. Растянутые свитера (впрочем, от 'Moschino') в сочетании с летящей юбкой из блёклого шифона (впрочем, от 'Escada'), армейские ботинки, рюкзачок, 400 калорий в день. Пахнуть свежим воздухом от 'Issey Miyake'.
Графичность линий. Прощай, самоварное золото! Гуд бай, дикие барахолки и замусоренные подступы к найт-клабу. Наивные мобильнички (пока ещё признак роскоши). Реклама в журнале Vogue - ложечка икры на фоне скромного жемчуга.
Что рекламируют - икру, жемчуг или стиль жизни? Не помню. Главное, чтобы всего было мало - икры, жемчуга, тела и косметики. Минимализм, как роскошь, а роскошь - та пряная и пьяная, как безвкусица. По такому принципу, кажется, можно жить.
Откуда-то снова появились треугольные прозрачные столики, красные пуфы кресел и белые шары люстр. Барочные хрустали приблатнённых негоциантов, куда-куда вы удалились? На свалку истории? О, как хотелось в это верить! Опять сделалось модно быть умной. ...Худой и умной.
Читать в метро или на Ривьере (у кого как получилось), причём, не только пелевинский вздор, но и Юнга, Бердяева, Блаватскую. Книжный рынок ломился от зауми. Богатые ломанулись в йогу. Бедные, но умные тоже не отстали. Много-много красивой Ренаты Литвиновой. Чёрный свитер, красный рот, мане-е-ерность.
Томик Татьяны Толстой - иронично, зло, легко. Её тогда печатал 'Vogue', возглавляемый интеллигенткой Алёной Долецкой. Модно читать умных в модных журналах. Я вдыхаю асексуально-женственный 'Pleasures' и читаю 'Vogue' c Татьяной Толстой. Началась эпоха МТV - запоем смотрели клипы 'Rammstein', особенно тот, что был создан на базе фильма «Олимпия».
В прессе - робкие попытки отделить мух от котлет, а Рифеншталь - от фашизма. МТV - всё самое-самое. Тогда даже поп-группочки старались делать «умное лицо». Не верите? Посмотрите клип «Блестящих» под названием «Облака» - там тоже много света, воздуха, прямых линий и худых девочек, ещё не отрастивших сладострастные жиро-отложения...
Много каких-то (и чьих-то) клипов, снятых на фоне порушенной инфрастуктуры, коричнево-серые тона. Депрессивно, но не отвратительно. Журналы, посвящёные интерьеру - деревянные мансарды с гамаками и пледами, букет васильков в простецкой вазе.
Слово «гламур» ещё не затаскано, не обгажено стразами и пайетками, не связано с потными секси в нарочитой Дольче-Габбане. Гламур пока ещё - выдержанная роскошь, отмеренная до грамма. Никакого расплёскивания через край, никакого купания чёрного «Бумера» в 'Veuve Clicquot'. А лишь та самая ложечка икры на фоне жемчуга.
Тоненькая моделечка в графитно-сером мини-платьице, с ниточкой бусиков, немного туши и чётко обведённый рот. Листаю глянец и фотографирую московский конструктивизм. А примерно с 2002 года понеслась звезда по кочкам - вернулись бюсты, сладости, сладострастие, избыточность.
Духи без гаремных нот стали чем-то, вроде героев вчерашних дней. Вцепляюсь навечно в 'Pleasures' - в белый флакон с овальной крышечкой. В нём - асексуальная женственность, вечная юность и нарочитая весна. А в моде - пышный август и какие-то «Бананы-кокосы».
Опять попёрло богачество, только уже на новом, гораздо более сильном, витке. Бренды, тренды, Пэрис Хилтон, Ксюша Собчак. Блескучие сумочки, нездешний загар, крохотные собачки, натыкающиеся на акриловые ногти хозяек... Увы нам в наступивших нулевых...
Зина Корзина (с) 2010