Впервые мне довелось посмотреть сказку «Василиса Прекрасная» (1939) классе во втором, когда ребёнок уже вовсю анализирует ситуацию и пытается понять, что же ему показали взрослые люди в качестве эталона или примера для подражания. На экране творилось странное - классическая Царевна-Лягушка (из сборника сказок Афанасьева) лишалась не только своей волшебной силы, но и титула - её превратили в Василису - крестьянскую дочь. Красивая и статная дева, точно сошедшая с полотен Венецианова, сама, по-стахановски, управилась с целым полем.
Это было похоже на кино-подвиг ткачихи Морозовой, у которой в подчинении было несметное количество станков, а она ещё и распевала «Марш энтузиастов». Нам нет преград ни в море, ни на суше! Но - сама-сама. Дальше - больше. Иван-Царевич тоже превращался в крестьянского сына, причём в беднейшего (условия жизни бывшего Ивана-Царевича можно охарактеризовать исключительно, как «бытовой триллер»). Изба там держится на честном слове и на одном крыле, а сутулый древний папа готовит сыновьям похлёбку. И всем сразу становилось ясно - раскулачивать тут уже некого и нечего.
Ну ладно бы только это, но самым большим потрясением являются карикатурные невесты старших братьев - Дворянка (одетая, кстати, в стилизованный готический костюм с характерным остроконечным hennin-ом) и Купчиха (девушка приятная во всех отношениях и одновременно Мечта Поэта). Обе девицы-красавицы были не только рады стать жёнами непрезентабельных крестьян, но и спешили поскорее прибыть из своих теремов да хором в полуразвалившуюся избушку-клетушку, где и втроём-то жить страшно.
Некоторые (некоторые - именно так) современные дети, воспитанные на карамельном гламуре и статьях о жизни звёзд/моделей/певичек, сказали бы, что невесты - попросту страшные, вот и готовы хоть за кого. Но с их анимэшными мозжечками и Василиса показалась бы толстой и простоватой. Здесь всё гораздо тоньше и вкуснее, на самом деле. Киносказка - это точный слепок эпохи. Именно детское кино даёт возможность изучить общественные нравы и вкусы, понять, чем жили не только (и не столько!) дети, сколько взрослые люди.
Для постреволюционной эры дворянка с купчихой - это так называемые бывшие, то есть априори худший вариант, чем Василиса - крестьянская дочь и вот эти лохматые братья с мотыгами. Я знавала людей, у которых предки заключали странные - на первый взгляд - союзы: он - токарь, она - из семьи священника; или - она ткачиха, а он - сын дореволюционного адвоката, имевшего целый этаж в доходном доме. Когда-то. До Швондера. Причём, токарь и ткачиха являлись для бывшего - ценной партией и возможностью вписаться в новую элиту. Или хотя бы не попасть под жернова истории...
Зина Корзина (с)