О секретах лечения самой распространенной половой инфекции
Честно говоря, в отношении трихомониаза у меня сформирована профессиональная паранойя, ибо однажды мне довелось наблюдать эпидемию этого заболевания в отдельно взятом общежитии одного института культуры.
На протяжении двух лет при проведении профилактических осмотров студенток этого вуза мы выявляли чудовищное количество трихомонадных кольпитов, с которыми потом мужественно, но почти безуспешно боролись.
Справка: Trichomonas vaginalis — простейшее, одноклеточный организм, возбудитель распространенного венерического заболевания трихомониаз, или трихомоноз. В мире ежегодно регистрируют 170–180 млн новых случаев мочеполового трихомониаза, что делает эту инфекцию лидером среди сексуально-трансмиссивных инфекций.
Период борьбы с трихомониазом среди студенток научил меня многому.
Урок первый: венерические болезни должны лечить врачи-венерологи, а не гинекологи
Пока мы не начали направлять в кожно-венерологический диспансер абсолютно всех страдалиц, мы просто тонули в типичных пенящихся выделениях и «земляничных шейках».
Что мы делали не так?
Лечение назначали по стандарту, пациентки клялись, что рекомендации строго выполняются. Что такого может сделать дерматовенеролог, чего не могу сделать я?
Хороший дерматовенеролог может сделать главное — выявить и вылечить всех контактных. Только после того, как наши коллеги в КВД — возможно, применяя некоторые методы допросов следователей НКВД, — выявили, обследовали и вылечили все цепочки контактов, эпидемия пошла на убыль.
В повседневной практике я встречаю трихомониаз не так уж часто — до 10 случаев в год, но каждый раз дисциплинированно подаю в КВД извещение о выявленном случае и настойчиво рекомендую своим пациенткам направлять партнеров в ласковые руки специалистов.
Урок второй: не все подробности нужны пациентам
Не секрет, что пациенты периодически пишут жалобы на врачей. Самая первая в моей жизни жалоба как раз была связана с трихомонадами. Жаловалась мамочка студентки, у которой на профосмотре мы заподозрили трихомониаз.
Девочка не запомнила слово «трихомонада», сдала ПЦР на хламидии, получила отрицательный ответ и пожаловалась маме на злую тетю. Мама накатала жалобу, после чего последовали крутые разборки.
Случай разбирали со вкусом и при большом скоплении трудового коллектива. Претензий было две:
1. Нет хламидий — вот справка.
2. Доктор выражалась простонародным языком и говорила, что у микробов есть «ручки» и «ножки».
Каюсь, пыталась объяснить студентке института культуры, что трихомонада — это простейшее одноклеточное животное, взывала к школьным знаниям, упоминала инфузорию-туфельку и амебу с ложноножками.
Впрочем, второй урок впрок не пошел, и я до сих пор пытаюсь объяснить пациентам, что диагностика трихомониаза связана с определенными сложностями, потому что...
Урок третий: трихомонада очень похожа на клетку эпителия
Если трихомонад во влагалище столько, что они дают званый ужин, врачи лабораторной диагностики без труда найдут их в окрашенных мазках.
Но если на стекло попадет одинокая трихомонада, то в окрашенном препарате ее вполне можно принять за обычную эпителиальную клетку. Обратное тоже верно: какая-нибудь не симпатичная эпителиальная клетка может быть ошибочно принята за трихомонаду.
Так бывает. Приходит пациентка и говорит:
— Здравствуйте, доктор, у меня молочница.
— А с чего же вы, голубушка, взяли, что именно молочница у вас?
— Так выделения появились неприятные и зудит.
— Исчерпывающе.
Смотрит доктор в зеркалах: «Нет, не слишком на молочницу-то похоже». Надо брать мазочек, на лабораторию вся надежда, хоть и надежды никакой.
Правда, увидят в лаборатории трихомонаду или не заметят, предсказать трудно. Хорошим решением могла бы стать прямая микроскопия — изучение «живого» неокрашенного мазка под микроскопом сразу после взятия биоматериала. Этот метод считается оптимальным во многих странах, потому что в свежем мазке мы можем разглядеть главное отличие трихомонад от клеток влагалищного эпителия: они двигаются!
Профессору А.М. Савичевой из НИИАиГ им Д.О. Отта принадлежит гениальная фраза: «Купите микроскоп, “Мерседес” купите потом».
К сожалению, российскому акушеру-гинекологу в микроскоп глядеть некогда, да и лицензируется этот вид медицинской деятельности иначе.
Утешает меня только существование других методов лабораторной диагностики.
Для подтверждения диагноза обычно используются молекулярно-биологические методы диагностики. В сомнительных случаях, если заболевание малосимптомное, можно еще провести бакпосев материала на селективные среды. Однако дело это трудоемкое и долгое.
А вот чего категорически не стоит делать, так это пытаться поставить диагноз «трихомониаз» по анализам крови.
Урок четвертый: трихомониаз часто протекает без симптомов
Так бывает: никого ничто не беспокоит, а в мазках трихомонады. Сидишь и думаешь: то ли у страха глаза велики, то ли на самом деле есть.
Бессимптомное течение заболевания у женщин встречается, по данным разных авторов, в 10–50 % случаев. У мужчин еще чаще — около 70–80 % от всех выявленных лабораторными методами больных.
Почему это происходит, сказать сложно. Бывают «спокойные» штаммы трихомонад, бывают особенности иммунного ответа организма-хозяина.
Вопрос «лечить или не лечить» бессимптомных пациентов не стоит.
Трихомониаз — венерическое заболевание, при выявлении трихомонад у одного из партнеров все «участники регаты» подлежат обязательному лечению.
Урок пятый: беда не приходит одна
Как и любая венерическая болезнь, трихомониаз чаще всего встречается в «букете».
Если в анализах обнаружены трихомонады, необходимо провести комплексное обследование на другие заболевания, передающиеся половым путем, включая ВИЧ, сифилис и гепатиты.
Давным-давно, в 70-х годах ХХ века с помощью электронной микроскопии выявилась способность трихомонад «заглатывать» других возбудителей ЗППП — гонококки, микоплазмы и хламидии.
Была высказана теория, что, находясь внутри трихомонад, эти опасные пассажиры могут скрываться от антибиотиков. К счастью, догадка не подтвердилась.
Оказалось, что гонококки внутри трихомонад сохраняют жизнеспособность всего 6 часов, микоплазмы — 3 часа, а хламидии трихомонады не фагоцитируют.
Тем не менее чаще всего мы встречаем не моноинфекцию, а различные комбинации трихомонад с хламидиями и/или гонореей.
В таких случаях лечение проводится одновременно с учетом особенностей всех возбудителей.
Урок шестой: трихомониаз лечат по стандартам
Чем только не лечат трихомониаз! Это и бесконечные средства для «повышения иммунитета», и капельницы с животворящими растворами, и вобэнзим по 3 пригоршни в сутки, и озонотерапия, и кавитированный ультразвук.
Все это, конечно, очень здорово и дорого, но «золотым стандартом» по-прежнему является метронидазол, применяющийся в медицине уже 55 лет.
Препараты группы нитроимидазолов являются единственными средствами для лечения урогенитального трихомониаза с доказанной эффективностью.
После метронидазола были созданы тинидазол, орнидазол, секнидазол и т.д., целью создания которых было стремление сделать лечение короче, удобнее и безопаснее.
Стандарты лечения трихомониаза примерно одинаковы во всех странах мира и основаны на крупных рандомизированных исследованиях.
При правильном лечении выздоровление наступает в 86–95 % случаев.
Одновременное лечение партнеров значительно повышает шансы на успех.
Контрольное исследование проводят через 14 дней после завершения терапии (мазок, бакпосев, NASBA). А для проведения контрольных анализов методом ПЦР придется ждать не менее 4 недель после завершения терапии.
Конечно, на практике мы сталкиваемся и с тяжелыми, трудно поддающимися терапии, формами заболевания, и с рецидивами, и с осложненным течением.
Иногда лечение трихомониаза требует длительных курсов, терпения и удачи.
Так что скромная одноклеточная Trichomonas vaginalis может превращаться в чудище, которое «обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй».
Ну и напомню, что единственный способ не познакомиться лично с вредной заразой прост и известен: это моногамия и презерватив. Не болейте!
Оксана Богдашевская для Apteka.RU