Борис Сергеевич уходил все глубже в лес, все дальше от трассы, где оставил на обочине автомобиль. Постепенно стихал рев машин, лязг и грохот бездушных механизмов, и лес, будто очищаясь от противоестественных звуков начинал оживать, дышать и разговаривать. Кряхтели, жалуясь на что-то, вековые сосны, осины звонко трепетали серебряными листьями, перешептываясь с березами, тяжело вздыхали старые дубы, потягиваясь и расправляя могучие плечи. Вокруг слышались птичьи голоса, трели кузнечиков и цикад, звон комаров. Звуки леса, смешиваясь с запахами трав и деревьев, сливались в чарующую мелодию. Медленно уходя все дальше и дальше, Борис Сергеевич уже слышал отдельные тона, звучащие со всех сторон леса. Словно огромный симфонический оркестр готовился к выступлению, настраивая инструменты и раскладывая ноты на пюпитры. Звуки раздавались все чаще, стали слышны сольные партии, оркестр набирал силу, подключались все новые инструменты и все слаженнее начинали играть, рождая музыку леса. Борис Сергеевич различал блестящие звуки скрипок, высокие альтов и низкие контрабасов, где-то наверху были слышны духовые инструменты, пели флейты, фаготы и валторны. Он наслаждался волшебной музыкой, удивляясь ее новизне, необычному звучанию, старался запомнить, чтобы, вернувшись, записать все и воспроизвести – Борис Сергеевич был композитором. Лес играл и пел множеством голосов, создавая гармоничную прекрасную симфонию. Он волновал, вдохновлял, дарил творческие силы.
Вдруг в мелодию грубо вторглись посторонние звуки, расстроив ее. Оркестр сбился, распался на отдельные инструменты и постепенно замолк под натиском незатейливых популярных песен, назойливо орущих из динамиков. Борис Сергеевич вышел на берег озера на краю леса. Был жаркий солнечный день и вокруг озера собралось множество машин. На берегу толпились палатки, костры, люди. Динамики машин перекрикивали друг друга. И всюду был мусор. Пластиковые пакеты, пластиковые бутылки, битое стекло, консервные банки усеяли берег некогда чистого лесного озера. Лес был осквернен присутствием людей, загажен. Мусор был на земле, плавал в воде, висел на деревьях и витал в воздухе, разливаясь по округе.
- Как же так можно обращаться с природой? - заныло сердце Бориса Сергеевича, - почему не убрать за собой, почему допустимо разбросать, загрязнить, испортить. Откуда это отсутствие культуры отдыха и обращения со средой обитания, зачем эта ужасная какофония? – мучился он простыми вопросами. День был испорчен, очарование исчезло, музыка умолкла.
- Я вернусь сюда в следующие выходные, - подумал он, - возьму с собой скрипку, и буду играть мелодию леса, они просто не умеют ее слушать. Музыка тронет их сердца, наполнит чистотой, поразит своим величием. Я расскажу им о ней, и они поймут, и больше не смогут загрязнять это чудесное место. Надо что-то делать, надо с чего-то начинать.
Так думал Борис Сергеевич, постепенно успокаиваясь, по мере того, как росла его решимость и выстраивался план действий.
- И нужно взять с собой мусорные мешки и перчатки.