Среди 26 опер Верди «Травиата» выглядит нежным лирическим оазисом. Здесь нет ни благородного героя со шпагой, ни киллера на тёмной дороге, ни ангелоподобных девушек, ни страшных семейных тайн, ни эфиопских рабынь и ассирийских царей – ничего исключительного. Только очень трогательная и печальная история любви в духе пушкинского - «счастье было так близко, так возможно…»
Правда, в ней есть особые и даже шокирующие обстоятельства (заурядное – это не для Верди). Точнее, одно обстоятельство: социальный статус главной героини. Она зарабатывает на жизнь, наряды и бриллианты, продавая свою любовь. Собственно, из этого и вытекает интрига оперы.
Травиата
«Травиата» – не имя собственное, но переводить название этой оперы не принято. Итальянское слово «traviata» означает буквально «сбившаяся с пути», другими словами - «заблудшая», «падшая».
Сюжет оперы Верди взял из пьесы Александра Дюма-сына «Дама с камелиями» - сценической адаптации его же одноимённого романа 1848 года. Неизвестно, читал ли Верди роман, но пьесу, которая имела огромный успех у публики, он видел в Париже в 1852 году. История главной героини так впечатлила его, что он сразу же начал писать новую оперу по «Даме с камелиями».
Уже через год – 6 марта 1853 года «Травиата» была исполнена на сцене венецианского оперного театра «Ла Фениче». Премьера не имела успеха, что для Верди было ожидаемо.
Ещё на репетициях он понял, что предложенный театром состав исполнителей далеко не самый удачный, но изменить что-либо было невозможно. В итоге 38-летняя прима-сопрано Фанни Сальвини-Донателли с роскошными формами, исполняющая партию 20-летней, угасающей от чахотки героини, в особо трагические минуты вызывала неуместный смех в зале. К тому же, тенор был не в голосе, а баритон пел свою партию без особого энтузиазма. Поэтому в финале свист и крики возмущения преобладали над аплодисментами.
«Травиата» вчера вечером провалилась. Чья это вина - моя или певцов? Время покажет», - написал Верди другу на следующее утро.
Тем не менее, в этот сезон «Травиата» выдержала девять представлений при полном аншлаге. Лёгкий дух скандальности сюжета вызывал как минимум любопытство публики, и скоро некоторые другие итальянские театры обратились к Верди с предложением поставить его новую оперу.
Но Верди отказал всем и выдержал паузу длиной в год. Только в мае 1854 года «Травиата» с некоторыми авторскими доработками была поставлена в другом венецианском театре и с другими исполнителями. Время, как и прогнозировал Верди, расставило всё по местам: на этот раз опера произвела настоящий фурор.
С тех пор и до сегодняшнего дня «Травиата» держится в первой пятёрке рейтинга самых исполняемых опер. Трудно сказать, сколько всего слёз было пролито в театральных залах за эти 150 лет над судьбой прекрасной и несчастной куртизанки. Один из музыкальных критиков выразил, вероятно, общее мнение, написав (ещё при жизни Верди), что не плачет на «Травиате» только тот, у кого вообще нет сердца.
Досье Виолетты
Опера Верди написана так, что всё наше внимание от начала и до конца приковано к одному человеку на сцене: главной героине по имени Виолетта Валери. А следовательно, на исполнительницу этой роли ложится особая ответственность. Если певица не выдержит всех вокальных и драматических нагрузок партии Виолетты, спектакль не спасёт уже никто и ничто.
Тут нужно немного сказать об этом замечательном сценическом образе. Возможно, его непреходящее обаяние отчасти основано на том, что он не придуман, а взят из жизни.
Когда в 1852 году пьеса «Дама с камелиями» Александра Дюма впервые была поставлена на сцене парижского театра «Водевиль», публика в зале отлично знала, о какой именно «даме» идёт речь (тем более, что автор откровенно написал об этом в предисловии).
Многие помнили, в какой ложе этого театра она ещё совсем недавно появлялась по вечерам. Юная и очень известная в определённых кругах парижская куртизанка Мари Дюплесси умерла пятью годами ранее от чахотки.
Александр Дюма-младший, некогда в неё влюблённый, описал её в своём романе так:
«Вообразите в неописуемо изящном овале лица два тёмных глаза, увенчанных бровями такого идеального изгиба, что казалось, будто они нарисованы; представьте окаймляющие эти глаза прекрасные ресницы - опускаясь, они отбрасывают тень на нежный румянец щек; проведите мысленно тонкую линию прямого носа, ноздри которого как бы трепещут в жарком порыве чувственности; нарисуйте правильный рот с чуть приоткрытыми губами, так чтобы виднелись белые, как молоко, зубы; кожу, опушённую девственном пушком, подобно персику, которого не касалась ни одна рука, и вы получите общее впечатление от её очаровательного лица».
Но не только за красоту вспоминали Мари Дюплесси с горькой печалью все те, кто её знал. Она обладала какой-то особой человеческой привлекательностью, внушавшей окружающим симпатию и даже, несмотря на род её занятий, уважение.
«Единственная куртизанка, у которой есть сердце», - писал о ней Александр Дюма.
Судя по всему, она, к тому же, была умна и талантлива. Приехав в Париж из деревни в шестнадцать лет (тогда её звали Альфонсина Плюсси), она через два-три года стала образцом элегантности и изысканного вкуса даже для дам высшего света, научилась играть на рояле, разбиралась в искусстве (особенно она любила театр) и много читала: после её смерти осталась большая библиотека.
Она ценила роскошь и веселье и легко тратила состояния своих любовников, которые не держали на неё обид. Так же легко она сожгла своё хрупкое здоровье, понимая, что никому до этого нет никакого дела.
«Я искренне любила, но никто никогда не отвечал на мою любовь. Это настоящий ужас моей жизни» - сказала она однажды подруге.
Александр Дюма вывел её в своём романе под именем Маргарита Готье и, перетасовав факты реальной жизни, придал судьбе прекрасной куртизанки яркий трагический излом: в его истории Маргарите Готье все же выпадает счастье взаимной любви. Но законы романтической драмы жестоки: чем сильнее любовь, тем неизбежнее смерть.
Либреттист Франческо Пиаве сильно сократил сюжет «Дамы с камелиями» и сконцентрировал его на внутренней жизни Виолетты Валери. Получилась драма переживаний с большой амплитудой эмоций и захватывающей интригой психологических метаморфоз – идеальный материал для музыки. И музыка в «Травиате» такова, что мы с первых же звуков прощаем бедной куртизанке все грехи и вовлекаемся в мир её нехитрых радостей и мучительных страданий.
Бриндизи
Итак, первое, что мы слышим в опере – небольшое оркестровое вступление (один из самых популярных музыкальных фрагментов этой оперы). Верди, как и Дюма в своём романе, начинает историю Виолетты с конца. Это что-то вроде очень проникновенной лирической эпитафии главной героине. Сначала прозрачный хорал скрипок (он повторится в сцене смерти Виолетты), а затем заветное воспоминание о самом светлом в её короткой жизни – любви.
Дальше (1 действие) мы переносимся на несколько лет назад. Здесь Верди пользуется своим традиционным приёмом – погружением слушателя из холодного в горячее без всяких переходов, и начинает первое действие сценой весёлой пирушки в доме Виолетты. Allegro brialintissimo e molto vivace – пишет Верди в партитуре, заряжая оркестрантов нужным настроением, что означает примерно «весело, очень блестяще и резво».
Шум, смех и звон бокалов на фоне легкомысленного галопа – это фальшивый блеск так называемого «парижского полусвета» - мира, в котором живёт главная героиня. Точнее, не живёт, а прожигает свою жизнь, надеясь заслонить страх перед будущим: она больна чахоткой, и состояние её здоровья не оставляет никаких надежд. Об этом знает только один человек – её доктор.
Виолетте представляют нового гостя – юношу из хорошей семьи по имени Альфред Жермон. Он давно влюблён в Виолетту, но недостаточно богат, чтобы войти в круг её состоятельных поклонников.
Веселье в разгаре. «Так выпьем, друзья!» - скандируют гости, поднимая бокалы с шампанским, и первый тост хозяйка бала поручает Альфреду.
Здесь звучит знаменитое «Brindisi» или, по-русски, «Застольная песня» («Libiamo ne' lieti calici»), которую можно услышать едва ли не в каждом новогоднем концерте, что совершенно неудивительно. В этой музыке есть всё, что нужно для праздника: и энергия молодости, и шик парижского вальса с его широкими мелодическими жестами, и эйфория лёгкого головокружения – то ли от шампанского, то ли от любви.
Этот тост Альфред и Виолетта поют «на двоих», в первом куплете он воспевает животворящую силу любви, а во втором она вроде бы вторит ему, но переставляет акценты по-своему: любовь – лишь одно из скоротечных наслаждений и удовольствий этой жизни.
Съемка из Метрополитен любительская, зато здесь великолепная пара - Анджела Георгиу и Йонас Кауфман.
Как странно...
Их диалог продолжается немного позже, в комнате Виолетты, где она уединяется, чтобы переждать очередной сильный приступ кашля. Искренняя забота Альфреда трогает её, но на его пламенное признание в любви она отвечает в привычном тоне лёгкого кокетства:
«Ах! Если это так – бегите от меня. Дружба – это всё, что я могу вам предложить. Я не умею любить и не люблю серьёзных чувств».
Однако в конце этого разговора Альфред получает от неё цветок и надежду на следующую встречу.
Постепенно расходятся гости, наступает ночь, и Виолетта остаётся наедине со своими мыслями. Ночь и одиночество - идеальная оперная ситуация, момент, когда ничто не мешает герою (или героине) открыть свою душу. Здесь Верди даёт Виолетте великолепную по красоте, эмоциональному размаху и психологической тонкости арию («E strano...» - «Как странно») – вошедшую впоследствии в почётный список «великих оперных сцен».
Это точка внутреннего «разлома» личности Виолетты, имеющего для неё далеко идущие последствия.
Где-то под пеплом давно отринутых иллюзий она с удивлением находит в своей душе ещё живую грёзу о счастье любви. Пылкие слова Альфреда навязчивой мыслью звучат в её ушах.
Но здравый смысл диктует Виолетте отбросить бесполезные мечты. Круг её жизни очерчен линией, которую нельзя преступить, и она насильственно заглушает свои надежды: «Быть свободной, быть беспечной, в вихре света мчаться вечно – вот, что мне дано судьбой!»
Вторая половина арии 👇 представляет собой громкий бравурный вальс с блестящими колоратурами и звонкими высокими нотами. Слишком бравурный и слишком блестящий – это отчаянное веселье балансирует на грани сознательного саморазрушения.
Анна Моффо.
Его отец
Окончание этой арии (и всего первого действия) звучит полным, категорическим, окончательным и бесповоротным отказом от всех надежд на счастье. Однако вряд ли кто-то будет слишком удивлён, обнаружив во втором действии Альфреда и Виолетту в обстановке полной любовной идиллии: уже три месяца они счастливо живут вдали от Парижа, в прекрасном домике с садом, который сняла Виолетта.
Она не говорит любимому, во что обходится ей эта сельская роскошь, и в тайне от него распродаёт своё имущество. Альфред слишком упоён любовью («я словно на небесах!»), чтобы обращать внимание на жизненную прозу. Но, случайно узнав от служанки, что происходит, он едет в Париж с целью срочно найти деньги и оплатить долги Виолетты.
Как раз в этот момент приходит беда в образе отца Альфреда – Жоржа Жермона (в романтических драмах безоблачное счастье редко бывает продолжительным). Он вовсе не оперный злодей, его невозможно даже причислить к категории отрицательных персонажей, совсем наоборот: его амплуа – «благородный отец». Жермон просто хочет спасти от беды своих детей – Альфреда и его сестру. Для этого он открывает Виолетте глаза на реальное положение вещей.
Факты таковы: Альфред потратил на Виолетту всё наследство своей матери и теперь рискует впасть в долги. Возражение Виолетты, что она сама, тайно от Афльфреда, оплачивает их жизнь, впечатляет Жермона, но в его глазах это не выход: разве может порядочный мужчина жить на деньги своей любовницы, заработанные, к тому же, ТАКИМ способом?
Но главная боль Жермона – его юная и чистая сердцем дочь. Она со всем пылом первого чувства влюблена в молодого человека из благородной семьи, и любовь эта взаимна. Однако его родители не хотят давать согласия на брак с девушкой, брат которой сожительствует с известной всему Парижу продажной женщиной в неосвящённом церковью браке. Отчаяние бедняжки безмерно, она рыдает, и отцовское сердце рвётся на части.
«Только от вас зависит счастье моей дочери. Спасите её!» - умоляет Жорж Жермон.
Уютный розовый мир любовной идиллии Виолетты, слегка омрачаемый лишь небольшими финансовыми проблемами, рушится с каждым его словом. Реальность неумолима: стальная решётка из социальных табу – мораль, честь, репутация, общественное мнение – всегда будет разделять её и Альфреда, и никакая любовь не сможет это исправить.
Верди написал этот дуэт с таким душераздирающим драматизмом, что он, скорее, похож на сцену психологической пытки и казни. При этом палач – Жермон - всей душой сочувствует своей жертве, а жертва – Виолетта – добровольно подписывает себе смертный приговор.
Она проявляет редкое благородство и, взяв на себя вину за страдания бедной дочери Жермона, соглашается оставить Альфреда. Причём, обещает сделать это так, что он и сам не захочет её больше знать. Растроганный до глубины души Жорж Жермон плачет вместе с ней.
Если вы хотите получить представление о характерной (очень эмоциональной) вокальной манере Верди, которую он привнёс в итальянскую оперу, заменив ею бельканто, послушайте этот дуэт.
Анна Нетребко и Томас Хэмпсон.
Разрыв
Дальше всё быстро катится к катастрофе.
В тот же вечер Виолетта уезжает в Париж, оставив изумлённому Альфреду прощальное письмо, и возвращается к одному из своих богатых любовников – барону Дюфолю. Всё выглядит так, словно она оставила Альфреда из-за денег, и он оскорблён до глубины души.
Напрасно Жорж Жермон умоляет сына забыть всё и вернуться в родной Прованс, к любящей семье. Простую и трогательную мелодию его ариозо («Di Provenza il mar, il suol») в своё время играли все шарманки Италии и Франции. Но Альфред, конечно же, не слышит его, он бросается вслед за Виолеттой.
Они встречаются на костюмированном балу у Флоры – подруги Виолетты. Танцы, маски, смех, игривые куплеты переодетых цыганками и испанскими матадорами гостей – кажется, ничто не предвещает того, что произойдёт дальше.
Охваченный ревностью и яростью, Альфред пытается вернуть Виолетту и, получив отказ, устраивает скандал. Он бросает к её ногам пачку купюр, только что выигранных за карточным столом у соперника – барона Дюфоля.
«При свидетелях заявляю, что теперь я в расчёте с этой женщиной!» - кричит он, не помня себя.
Все шокированы его жестокостью. «Виолетта теряет сознание и падает на руки Флоре» - так выглядит ремарка в партитуре. Барон Дюфоль пылает жаждой мести обидчику. Альфред и сам теряет голову от ужаса происходящего. Градус эмоционального накала достигает здесь высшей отметки – Верди умеет это делать как никто.
Простите вы навеки...
Все события, следующие за этой сценой – дуэль барона и Альфреда, его отъезд за границу, стремительно прогрессирующая болезнь Виолетты – остаётся за кадром. В третьем действии Верди показывает нам только развязку драмы Виолетты: самый последний день в её жизни. Точнее, несколько последних часов.
Всё имущество Виолетты описано за долги. Она проводит дни и ночи в комнате с опущенными шторами, дневной свет мучителен для её глаз. За окном слышны звуки парижского карнавала, но это уже за гранью её угасающего мира. Единственное, что не даёт ей умереть – надежда увидеть Альфреда. Он узнал правду от отца и теперь спешит к ней: об этом ей написал Жорж Жермон.
Нетрудно догадаться, как закончится эта история. По всем правилам любовной драмы Виолетта должна умереть на руках любимого. Так и происходит. Но в оперном жанре есть ещё одно правило: главная героиня обязательно должна попрощаться с жизнью в предсмертной арии.
Последняя лирическая ария Виолетты («Addio, del passato…») - очень маленькая и тихая - начинается такими трогательными словами:
«Прощайте, прекрасные грёзы о счастье! Уж блекнут розы на моём лице…»
Дистанция огромного размера отделяет эту женщину от той куртизанки, которая когда-то с бокалом шампанского в руке пела гимн наслаждению. Словно осыпалась вся мишура её прежней жизни.
Рената Тебальди.
Финал
Маленький мечтательный дуэт Виолетты и Альфреда – единственное светлое пятно в этом действии. В горячке радостной встречи им кажется, что всё ещё можно исправить.
Диана Дамрау и Хуан Диего Флорес.
Но это лишь иллюзия, на контрасте с которой финал трагедии принимает совсем уж душераздирающий характер. Бедная Виолетта умирает, оплакиваемая безутешным Альфредом и его отцом (он тоже приехал с сыном), а также значительной частью зрительного зала.
Возможно, сюжет «Травиаты» покажется кому-то излишне мелодраматичным, а некоторые мелодии – слишком уж предсказуемыми. За это в своё время Верди вытерпел немало критики. Но с большой степенью вероятности в какой-то момент вы отложите в сторону все свои инструменты интеллектуального и эстетического анализа и просто отдадитесь эмоциям. Кроме высокого градуса искренней страсти в самой музыке, здесь есть ещё точный расчёт драматурга, умеющего сложить из частей – сюжетной интриги, музыки и сценического действия - увлекательное целое.
«Травиата» далеко обогнала по популярности пьесу Александра Дюма. Легенда гласит, что, услышав её в театре, он сказал: ««Никто не вспомнил бы мою «Даму с камелиями» через 50 лет, если бы не Верди. Он сделал её бессмертной».
P.S.
Помните, как в "Красотке" Джулия Робертс и Ричард Гир ходили в оперу, и Джулия в конце спектакля пролила пару слёз?
В тот вечер шла как раз "Травиата".
Вся серия оперных либретто 👇