Автор: Сергей Сухоруков
Мне всегда казалось, что о человеке многое может рассказать его манера курить табак. По табачному дыму можно определить характер, настроение и даже профессию. К примеру, человек профессии успешной и солидной и дым пускает соответственно: солидно, не спеша, согласно своему устойчивому материальному положению. Так курил сигару мой бывший командир сержант Малкович. А вот, скажем, страховой агент курит быстро, суетливо – оттого и дым его дешевых папирос быстрый, суетливый. По-своему курит бухгалтер, свой стиль у врача. Врачи курят особенно жадно и упоенно. Видимо, что-то им известно об этом зелье, известно то, что неведомо их пациентам.
В приемной компании "Сэсвитэр" дым клубился густо и часто. И уверенные лица сидящих напротив людей не обманывали меня. Дым выдавал их волнение. Еще бы! Как и я, они были безработными. Последний кризис вышиб из кресла не только министра, но и пополнил армию безработных еще тысяч на пятьсот. На улицу выбросили не только простых работяг вроде меня, но и умников с дипломами. Вот этих – что сидят напротив меня и нервно курят.
Время тянулось дольше – дым становился гуще. Я отчаянно кашлял, как рыба широко открывал рот, боясь задохнуться. Наконец, очередь дошла и до меня. Из кабинета отдела кадров вышел очередной кандидат. Судя по его угрюмому лицу, работу он не получил. Не особо надеясь, толкнул дверь кабинета и я.
Собеседование проводил служащий отдела кадров компании – какой-то важный мистер в дорогущем костюме. Я подошел к пластиковому столу, за которым он сидел с видом крайне занятого человека, и протянул ему диск со своей метрикой. Мистер устало, без особого интереса взглянул на меня, взял диск и утопил его в дисководе огромного офисного компьютера.
Зашла миловидная женщина средних лет и поставила на стол чашку. Запахло ромом и еще какой-то гадостью.
– Много там еще? – отхлебнув из чашки, вяло спросил Мистер.
– Семь, – ответила женщина, сверившись со списком в руке. – Еще семь кандидатов. Три астрофизика, два астробиолога, астрогеолог и астролингвист. – Тут она запнулась. – И вот – он, – небрежно кивнула она на меня. – Слесарь.
– Кто? – оживился Мистер и с веселым удивлением посмотрел на меня. – Правда – слесарь? А разве такая профессия еще существует? – засомневался он.
Мне стало ясно, что работу я не получу. Где мне тягаться с теми умниками в приемной? Когда все они – космонавты? А я даже не знаю, что такое гиперпереход и фотонные двигатели.
Так я и сказал работнику кадров в ответ на его вопрос, что я, слесарь, знаю о космосе.
Выслушав меня, Мистер расхохотался.
– Фотонные двигатели? – переспросил он, утирая слезы, – Неужели эту чушь еще печатают в толстых глянцевых журналах?
– Не знаю, сэр, – смутился я, – я не очень-то люблю читать. Про них говорил мне сержант. Его фамилия....
– Плевать мне на его фамилию, – добродушно перебил меня Мистер. – И кто же твой сержант? Астронавт?
– Нет, сэр. На гражданке он был литературным редактором.
– А ты, значит, – слесарь, – улыбнулся он.
– Совсем недавно, сэр, – пояснил я. – Раньше я был солдатом.
– Вот как! – Мистер заглянул в монитор компьютера, где синими буквами светились мои данные. – Солдат – это хорошо. Солдаты нужны в космосе. Они везде нужны. Но работа у нас опасная и специфическая. Если ты погибнешь – кто-нибудь пустит по тебе слезу, сынок?
– Простите, сэр?
Должен вам признаться, что я немного тугодум. Таким уж родила меня мать. Увы, наверное, покойная.
– Родственники у тебя есть? – со вздохом спросил кадровик. – Мать жива?
– Не знаю, сэр!
– То есть как?
– Она в тюрьме, сэр!
– За что?
– Из-за отца, сэр!
– А что отец?
– У меня никогда его не было. Я зачат искусственно, сэр!
– А, понимаю, – нахмурился Мистер, – поэтому святейшие кардиналы и упекли твою мамашу. Что поделаешь – закон следует соблюдать, – строго добавил он.
– Так точно, сэр!
– Значит, ты – пробирочный, – интерес ко мне со стороны Мистера явно повысился. – Да ты прямо идеальный! Как же это тебя отпустили из армии?
– Демилитаризация, сэр, – без запинки отчеканил я слово, которое запомнил твердо. Оно изменило мою жизнь.
– А, ну конечно! Когда клерикалы вышвырнули военную фракцию вон из Парламента, Родина перестала нуждаться в тебе, сынок, – сочувственно закивал кадровик ухоженной головой. – Ну, что ж. Ты нам, пожалуй, подходишь. Но для порядка нужно одобрение старпома корабля. Подожди минутку, – и он потянулся к телефону.
После короткого звонка в кабинет вошёл старпом – мужчина в космической форме с суровым неулыбчивым лицом космического волка.
– Какой у него УИ? – с порога, едва глянув на меня, прогремел он командным голосом, подобным шуму двигателей огромного звездного лайнера на старте.
Плохо дело: уровень интеллекта у меня был не высок. Не видать мне этой работы.
Кадровик еще раз посмотрел в монитор и назвал.
– Сколько? Всего-то? – почему-то обрадовался старпом, и даже голос его зазвучал мягче, как двигатели у корабля поменьше. – Да ты славный парень, хоть и не из умников, – обратился он ко мне. – Будет от тебя толк, не то, что от этих самодовольных типов, – старпом с неприязнью глянул на дверь, за которой ждали очереди кандидаты с дипломами, – только и знают, что языками чесать, умничать, да в нарды обыгрывать. А ты, кстати, играешь в нарды?
– Почти нет, – робко признался я.
– Ничего, – ободряюще сказал старпом, – я тебя научу. Еще сыграем. Оформляйся!
Да, это был мой день. Меня приняли на работу. К тому же я стал астронавтом!
Едва я переступил шлюз космического корабля "Геркулес", мне навстречу вышел лысый мужчина с рыжими бакенбардами и в рыжем комбинезоне. Вместо приветствия я скупо улыбнулся. Мне казалось, что именно так должны улыбаться космические волки, одним из которых я теперь, наверняка, стану. Мужчина в комбинезоне ответил мне широкой улыбкой, пожал руку и нацепил на мою грудь круглую медную бляху. Я покосился на нее. На бляхе по краю было выгравировано "ВАЛЕНТИН мусорщик без категории". Не поверив глазам, я подковырнул надпись пальцем. Она никуда не исчезла. Я стал уборщиком на космическом корабле?
Я глянул под ноги. Под подошвами моих старых армейских ботинок был металлический пол. Блестящий и чистый. В уборке он явно не нуждался. Скорее в чистке нуждались мои ботинки. Уловив мой удивленный взгляд, мужчина в комбинезоне подтянул меня к огромному иллюминатору.
– Смотри!
Я посмотрел. Там был космос.
– Вот тут мы и работаем, – с гордостью сказал мужчина в комбинезоне. На его груди тоже красовалась бляха. "ЛАЗАРЬ мусорщик первой категории"– гласила она.
– Что мы должны делать? – спросил я.
– Убирать мусор, конечно! Видишь тот диск? – мусорщик первой категории Лазарь указал на огромный плоский диск серого унылого цвета, соединенный с кораблем гигантским ребристым шлангом. – Это трал. Мы им чистим космос от мусора. Мусор поступает на корабль в сортировщик и там... сортируется. Камни всякие, метеориты – в один ящик, куски звездолетов – в другой, объедки с кают-компаний – в третий. У нас этих ящиков много. Потом в них копаются археологи, геологи, биологи и прочие "ологи" из лаборатории. Ищут что-нибудь ценное, нужное для их наук.
– Вроде ничего... – осторожно сказал я. – А мне сказали, что работа опасная.
– Тебя разыграли, – подмигнул Лазарь. – Работенка не опасная, а интересная! И часто прибыльная. Это я тебе не о зарплате говорю. Чего только не находим! Я вот как-то в свою смену нашёл кусок какой-то ржавой железины. Наши умники даже не обратили на него внимание. А кусок тот оказался частью какой-то древней башни из Парижа. Башни давно нет, а кусок – вот он – у меня. Неплохие денежки тогда за него сорвал.
– Так ты тоже из лаборатории? – с уважением спросил я.
– Да нет же! Я же тебе толкую – там ученые сидят. А я, да и ты теперь, – мы из клоаки.
– Клоаки?
– Клоака – это место нашей работы, куда ученые скидывают отработанный мусор. Ты должен его уничтожить. Но ведь никто не запрещает тебе сперва в нем порыться, не правда ли? Вдруг умники, что ценное пропустят? – тут Лазарь поморщился, словно глотнул космической пыли, и чихнул. – Браконьеры чего только не выбрасывают.
– Кто?
– Браконьеры. Так мы называем тех, кто нарушают Экологический Кодекс и выбрасывают мусор в космос. Славные ребята, хоть и преступники. Если бы не они, у нас с тобой не было бы работы. Сегодня ты заступишь со мной. Делай как я – и все поймешь!
Лазарь оказался прав. Работа оказалась несложной и я быстро с ней освоился.
Очередная смена подошла к концу. Лампочки на панели управления напоследок ярко вспыхнули и погасли. Рев механизмов утилизационной печи сменился тихим урчанием.
– Ну, наконец-то, – сказал Лазарь и, хрустя костями, потянулся. – Теперь брысь отсюда! – Он посмотрел на меня: – Ну что, бродяга, по стаканчику и спать?
Но мой напарник рано засобирался. В утробе клоаки зашумело, и торчащая в стене металлическая труба, похожая на хобот, выплюнула на пол очередную порцию мусора. Наверняка, на сегодня последнюю, но очень уж большую.
– Ну, нет! – застонал Лазарь.
– Пошли работать, – предложил я и шагнул к мусору.
– Как я мог забыть, – Лазарь с силой хлопнул себя по лбу. – Валентин, мне срочно нужно в бильярдную! Меня там ждет Капов. Он опять бросил нам вызов!
– Иди, – кивнул я. – Я сам уберу.
– Ты – мировой парень! – обрадовался мой напарник.
Странно было, что этот Капов – бездельник из третьей бригады – так часто вызывает Лазаря на соревнования. И почему-то всегда в нашу смену. Но что поделаешь – кому-то надо было защищать честь нашей бригады. Я же в бильярд играть не умел.
Когда Лазарь ушел, я привычно начал разгребать мусор. Конечно, его можно было просто сжечь. Но вдруг в нем есть что-нибудь ценное, что в лаборатории не заметили? Это был наш дополнительный доход. На Земле и на ближних планетах сувениры из открытого космоса пользовались спросом. Лазарь уже собрал целую коробку разных космических безделушек. Мне пока везло меньше.
Почти час я провозился с последним мусором. Опять он оказался "пустым", и я сбросил его в печь. На выходе из клоаки я столкнулся с новой сменой – Каповым и его напарником.
– Как сыграли? – спросил я.
Капов с удивлением на меня глянул и, не отвечая, прошел мимо.
Я с удовольствием прослужил на "Геркулесе" два месяца, но очередной экономический кризис вернул меня домой.
Его превосходительство министр экономики со скорбным видом сообщил, что в государственной казне не стало денег. После этого, конечно, в стране вновь начались увольнения. Дошли они и до "Геркулеса". Сразу взялись за ученых и членов команды, а потом и за нас – мусорщиков. Бригаду Капова расформировали. В нашей – уволили меня. Быть может мне помог бы остаться на корабле старпом, мой напарник по нардам. Но его уволили первым.
Прощаясь, Лазарь виновато улыбнулся и пожелал мне удачи. Когда я уже был у входа, он окликнул меня. Порывшись в своей коробке с находками, мой теперь уже бывший напарник вытащил какую-то штуку. Но, видимо, она показалась ему слишком большой и тяжёлой. Тогда он положил её обратно и достал предмет поменьше.
– Держи на память, – сказал Лазарь, вложив мне в ладонь что-то, похожее на металлокерамическую плитку квадратной формы. – Не знаю, что это. Может оно чего-нибудь и стоит.
Продолжение следует...
Нравится повесть? Поблагодарите Сергея Сухорукова переводом с пометкой "Для Сергея Сухорукова".