Автор: Kurt Vonnegut Jr. , May 24, 1999
Перевод с английского: Sergey Toronto
Поводом для написания этой статьи стала публикация воспоминаний о семинарах по литературному мастерству Университетом Айовы, собранных в книги «Сообщество писателей», под редакцией Роберта Дана, поэта и отставного преподователя английского языка в Корнеллском Университете. Я преподавал полный рабочий день на тех семинарах в в1965 и 1966 годах и именно в те годы я начал писать мой роман «Бойня номер пять».
Я был разорён, у меня ничего не продавалось, а так как мне нужно было кормить семью, я отчаянно нуждался в работе. Та же самая было и с двумя другими писателями Нельсоном Олгреном и чилийским писателем Хосе Доносо, которые вместе со мной временно переехали в Айову. Позже я расскажу о Поле Энгле, который не просто вёл те курсы, но и персофиницировал и электрилизировал семинары в течении многих деятилетий. «Берговая Охрана должна наградить его медалью за всех тех утопающийх профессиональных писателей, которых он спас».
Через год, после того как я перебрался в Айову, Энгл уже во второй раз спас экономически утопающего Ричарда Йейтса, одного из самых лучших писателей, которых я когда-либо встречал. Энгл, который и сам был поэтом, мог в качестве руководителя журнала Обзор Современной Поэзии, назначать определённое жалование поэтам: возьмите например Джорджа Старбака, Джона Берримена,Марвина Белла, Джеймса Тейта, Роберта Дана, Дональда Джастиса или Роберта Лоуэлла.
И хотя всё это происходило почти треть века назад, сейчас, когда я всё это пишу, имена студентов всё также свежи в моей памяти:Андре Дабус, Гейл Годуин, Барри Джей Каплан, Рик Бойер, Джон Ирвинг, Джон Кейси, Дэвид Нилоб - и это всего лишь несколько имён.
А ещё, за долго до меня были Теннеси Уильямс и Фланнери О’ Коннор. Каждый задавался вопросом, что с ними стало.
Когда вопрос курсов по литературному мастерству поднимается в столь сложной среде, к которой принадлежат читатели газеты Нью-Йорк Tаймс, скажем прямо, автоматически можно ожидать появления двух вопросов. Сначала испепиляющего: «Можете ли вы действительно научить любого литературному мастерству?». И редактор этой газеты задал мне этот вопрос буквально два дня назад.
А потом, почти наверняка, кто-то вспомнит легенду о старых временах, когда американские писатели вели себя словно Хамфри Богарт, чтобы доказать, что хотя они чувствительны и любят красоту, они вовсе не гомосексуалисты. Так вот легенда гласит: Один крутой парень, не помню уже кто именно, его попросили выступить на семинаре по литературному мастерству. И там он сказал:«Какого чёрта вы здесь делаете? Идите домой, приклейте свои задницы к стульям и пишите, пишите пока у вас голова не отвалится!». Вот так он сказал, или может быть что-то подобное.
На что я ответил: «Послушайте, учителя по литературному мастерству существовали за долго до того как появились такие писательские курсы, и этих учителей называли и продолжают называть – редакторы»
Того парня из Нью-Йорк Таймс, который интересовался можно ли научить хоть кого-то писать - его учили писать редакторы. Крутой парень, тот, что заставил студентов и их учителей почувствовать, себя так, как будто бы их ткнули в грязь лицом, тот, который даже возможно еще и презрительно сплюнул на пол после своих слов, почти наверняка, подобно мне отдавал свои рукописи издателю, в таком состоянии, что им требовалась серьёзная правка в той же степени, как и тем работам студентов, которые они отдавали мне на этих курсах.
Даже если тем крутым парнем был Томас Вулф или Эрнест Хемингуэй, у него был тот же самый свой учитель по творчеству, который советовал ему, на основе своего многолетнего опыта, как убрать тот созданный им в рукописи беспорядок.Имя учителя было Максуэлл Перкинс, который, по общему мнению, является одним из величайших редакторов художественной литературы из всех, которые когда-либо жили.
Итак, теперь вы знаете: Курсы по литературному мастерству, проставляют опытных редакторов для вдохновлённых любителей.
А что может быть более простым и более достойным? И где настолько же приятно проводить время?
Когда я бросил хорошую работу в Дженерал Электрикс и стал свободным писателем, пятнадцатью годами ранее, художественной литературе обучали только в двух местах: В Университете Айовы и в Стэнфорде
Я не учился ни там, ни там. Хотя если бы я это сделал, то для меня это было бы хорошей вещью. Ванс Боерджейли, скорее постоянный, а не временный участник семинаров в моё время, говорил, что он сожалеет, что не стажировался в Айове или Стэнфорде, в то время когда только начинал писать свои романы. Это, как он сказал, сохранило бы ему несколько лет, которые он потратил впустую, пытаясь самостоятельно выяснить лучший способ того, как поведать свои истории.
Сейчас известно многое о том, как вести повествование, известны правила коммуникабельности, известно о том, как быть другом своему читателю, чтобы он не бросил читать, как не испортить всё, отправляясь на свидание в слепую с совершенно незнакомым тебе человеком.
У Аристотеля, жившего более двух тысяч лет тому назад, есть утверждение. Я перефразирую его: Если вы хотите создать комедию, напишите о людях, в отношении которых публика будет чувствовать своё превосходство. Если вы хотите создать трагедию, напишите, по крайней мере, об одном человеке, по отношению к которому публика будет чувствовать свою неполноценность, и не бойтесь решать любые человеческие проблемы с помощью слепой удачи или через божественное вмешательство.
А сейчас, позвольте мне сказать, что лучшие педагоги по литературному мастерству, также как и лучшие редакторы, успешны в обучении и при этом они не обязательно должны быть успешными в писательстве. Пока я преподавал в Айове в компании литературных знаменитостей, по моему мнению, двумя самыми полезными учителями были два куда менее известных писателяУильям Коттер Мюррей и Юджин Гарбер.
В настоящее время, в американских колледжах и университетах существует не менее 100 программ по литературному мастерству, даже в Лейпциге есть такие курсы, о чём я с удивлением узнал, когда был там, в октябре прошлого года. То, что этот предмет изучается сейчас везде, указывает на пугающие шансы того, что в отношении любого кто сейчас зарабатывает на жизнь написанием книг или стихов может разгореться скандал, так же, как в случае если бы вдруг у нас появились курсы по фармацевтической медицине, если бы не существовало такого понятия как аптеки.
Да, и наш самый большой секрет о курсах литературного мастерства в Айове, состоял в том, что это был один из величайших учительских колледжей в мире.
Главное преимущество в практиковании любого искусства, неважно хорошо вы это делаете или плохо, состоит в том, что оно позволяет человеку расти. Таким образом, распространение курсов по литературному мастерству, безусловно, хорошая вещь.Большинство из них возникло в ответ на требования студентов 1960-х годов, которые хотели, чтобы на занятиях больше использовались естественные порывы, направляющие их энергию в творческое русло, таким образом, чтобы это не было настолько настойчиво практичным.
Например, когда я преподавал в Гарварде в течение года, это объяснялось тем, что студенты просили, дать им то, что они называют «творческим вагончиком».
Чух-чух, чух-чух,
Чух-чух, чух-чух. Ту-ту.
В то время когда я преподавал в Айове, Гарвард был просто городским колледжем, но тогда я на самом деле пытался достигнуть только одного: я просил каждого ученика открыть свой рот настолько широко насколько это возможно, а потом большим и указательным пальцем я хватался за точку прямо за надгортанником. Там находится кончик катушки ленты со словами.
Я хватал его, затем постепенно тащил на себя, аккуратно, чтобы не заткнуть ему рот. А когда получалось вытянуть из него несколько метров ленты на свет, туда, где мы оба могли это всё рассмотреть, я и ученик мы оба читали что же там написано.
Источник: http://www.nytimes.com/library/books/052499vonnegut-writing.html
