В те времена, когда я была ровесницей Лолиты, меня отправляли отдыхать в деревню под Калугой. Иногда я брала с собой свою лучшую школьную подругу. Мы пили парное молоко, купались в мелких карьерах с тёплой водой и бегали босиком по росе. В тот год июнь был жарким, поляны звенели спелой земляникой, ее было какое-то несметное количество. И вот однажды утром мы решили наведаться в лес.
Лукошек у нас не было, поэтому Наташенька взяла пятилитровый алюминиевый бидон, а я чайник в белый горох и махонькую рюмочку. Зачем рюмочку? А затем, что я неоднократно наблюдала, каким образом местные девчонки ходят по ягоды. Они привязывали чайник к поясу и ползали на корточках по ягодным полянкам, собирали землянику в рюмочку, а оттуда пересыпали в чайничек. Казалось бы, простейший алгоритм?
Мы оделись, как веснянки-крестьянки, и пошли! Как вы помните, я подвержена топографическому кретинизму, и между Третьяковской и Новокузнецкой с трудом ориентируюсь, поэтому лес мы не нашли, но зато вышли к свиноферме. На ее поиски мы потратили часа полтора, жара началась страшная, нас одолевали слепни, мухи и жажда. Отчаявшись, я уже думала повернуть обратно к дому, но по какому-то дурному наитию вдруг предложила обогнуть ферму и посмотреть, что же там?
Наташенька шла и зажимала нос длинными бледными пальцами, так как от свинарника исходил слишком натуральный запах. Вообще, хочу сказать, что вот за эти самые пальцы (как ее, так и мои) местные неоднократно порывались дать нам люлей на сельской дискотеке. Представьте себе, в начале лета, все марыльки колхозные уже загорели, как девки этого.. как его? Гогена! Пальцы у них натруженные, как гусеницы у трактора, грязи под ногтями у них столько же, а тут две крали с «масквы» приехали? Ладно... Это другой рассказ.
Обойдя ферму, мы уперлись в искусственный овражек, наполненный говном, за которым колосились кусты ракитника. Откуда нам было знать, что у ракит не растут ягоды? Был полдень, мы устали. Зачем нам понадобилось переходить овражек по доскам, я не знаю!
- Видишь, те маленькие дощечки сбоку, которые перекинуты через гуано? Давай, мы аккуратно перейдем по ним на ту сторону? Моя товарка пошла первой. То ли бидон ее перевесил, то ли слепень за зад укусил, но вдруг она, картинно взмахнув руками, оступилась и набрала полную калошу свиного «золота». Замерла, прислушалась к ощущениям и к моему смеху, и дальше, не прицеливаясь, прошлась по говну.
- Давай! Твоя очередь..
Ах! Какой же я была в те годы хохотушкой! Могла порой даже в трусы писнуть от смеха! Сейчас такое происходит со мной гораздо реже... Но согласитесь, ситуация располагала к дурному "хи-хи"? Я уставшая, потная, с оранжевым чайником у пояса перехожу лужу свиного дерьма, а моя подруга напряжённо за мной наблюдает? Меня скрутил приступ смеха, я писнула-таки в трусы, поскользнулась и упала в говно на левый бок.
Наташенька Селезнёва приступила к исполнению ритуального танца – «типа, вот она ты тут в дерьме лежишь с чайником у пояса, дай-ка я спляшу». А я, стоя на коленях и пафосно протягивая к ней руки возопила: «Мы же знакомы с тобой с первого класса! Так залезь ради меня в говно?». Нет! Эта тварь продолжала ржать и радоваться.
Тогда я принялась швырять в неё дерьмо горстями! А потом, как чёрная мамба, совершила бросок, вцепилась и стащила ее в лужу! Вот тут-то мы подрались серьезно! Месили говно полчаса, правил не было никаких - рефери отсутствовал на поле. Помню, как сидела на ней сверху и душила! При этом мне жутко мешал чайник - тому времени он был уже наполнен по крышечку.
В паузе между раундами я решила перевести дух, утереть пот с лица и все остальное, что налипло. Подняв глаза, я увидела фермера. Парень вышел поссать в овражек и застыл. Он даже не мог смеяться, потому что у местных другие стереотипы комического. Мы немного смутились, но виду не подали! Вылезли из лужи, невозмутимо прошли мимо Ивана.
- Че вылупился? Ширинку застегни! У нас в Москве так принято...
Надо было возвращаться домой. Через деревню идти было стремно, ведь там все друг друга знали, поэтому мы пошли по задним огородам, по полю некошеному, вдоль свинофермы этой злосчастной. Я впереди с чайником, Наташенька с бидоном за мной. Зрение у меня тогда было уже неважное, поэтому я никак не могла понять, что это белеется в траве? Какие-то большие куски пластмассы раскалились на солнце? Нет... Три огромных, дохлых свиньи лежали в поле.
- Так вот вы какие... Ниф-Ниф, Наф-Наф и Нуф-Нуф...
Какая же я все-таки классная, яркая и непредсказуемая натура! - подумалось мне тогда. Ведь в феврале месяце отличница Красильникова, стоя у доски на уроке литературы, и подумать-то не могла бы, что уже через пару месяце, обмазанная с ног до головы говном, с чайником у пояса, она будет рассматривать сдохших поросят.
- Пойдём домой, я устала, - сказала Наташенька.
Никогда не забуду выражение лица моей покойной бабушки, которая сидела во дворе, чистила картошку и увидела нас, входящих во двор.
- Наташа! Ну, вы где были-то? А?!
- Где-где... За ягодами ходили...