Зато пересчитать «подвигов» Сестерция не хватило бы на пальцах обеих рук. Юркий, непредсказуемый, вечно спрашивающий путник тихо бесил лорда, привыкшего самостоятельно разбираться с возникающими препятствиями. Хэрвин с легкостью находил общий язык с расами, а Сестерций похвастаться подобным не мог. Однажды он подрался с троллем, которому проиграл в поединке животов (надо было съесть намного больше противника, чтобы выиграть). Тролль отметелил Сестерция, оставив его валяться без движения на полу замызганной таверны. Хэрвин до сих пор изредка припоминал это слуге, если Сестерций начинал заговариваться и нести чушь.
— Переговоры веду я, — произнес лорд, — если ты не хочешь снова валяться после избиения в таверне.
— Я в ваших руках, ваше лордство, — подобострастно проговорил Сестерций, заприметивший фигурку девушки на полке.
Загребущая рука слуги потянулась к изящной скульптуре. И дверь в жилище орка распахнулась, впуская его самого и альрауна.
— Не трогай! — велел хозяин.
Сестерций не удержал в руках скульптуру, упавшую на пол. Мрамор рассыпался на части. Слуга застыл со скорбным выражением на лице. Хэрвин вскинул руки, предчувствуя грозу в доме. Орк, бросив на стол живую рыбу, кинулся к разбитой девушке.
— Моя Мила! — прошептал орк, роняя слезы. — Ты её убил!
