Турция почти неизвестна российскому туристу. Все, что знает массовый отдыхающий — это Анатолийское побережье, на котором плохонького "алл-инклюзивного" алкоголя больше, чем воды в бассейнах. Знатоки бывали в Стамбуле — колоритном, интернациональном, мультикультурном, своего рода государстве в государстве.
А ведь есть еще центральная Малая Азия! Её сердце, ядро — Каппадокия. Попасть сюда можно тремя путями. На самолете долететь из Стамбула до Кайсери, взять машину напрокат или сесть в автобус до Гёреме. Устать от пляжного отдыха на курорте в Анталье, взять машину в отеле, и рвануть рано утром за 600 км (однажды я так уже делал). Или вообще приехать в Турцию на автомобиле, как мои коллеги, из России через Грузию. Мне предстояло добраться до Кайсери на самолёте и проделать обратный путь до Батуми на машине. Ради чего?
Каппадокия — ограниченное горами плоскогорье. Километр над уровнем моря. Жизнь зародилась тут за пять тысяч лет до нашей эры. Благодаря расположению на пересечении крупных торговых путей (в том числе — работорговых, но кто тогда не торговал людьми?), за тысячи лет регион был ареной многих войн, раз за разом входя в состав империй — Хетхской, Персидской, Римской, Османской. Царство сменялось протекторатом, и так далее… Но не отметины разных культур прежде всего привлекают сюда туристов со всего света.
Дело в том, что география Каппадокии — уникальна. Она рождена, как сказал бы классик, единством и борьбой противоположностей. Вулканическая активность времен кайнозоя сопровождалась выбросами лавы и туфа, превратившими местность в горную равнину. Последующая эрозия, благодаря резко континентальному климату, привела к вымыванию и выдуванию мягких пород. Уцелели лишь наиболее прочные, отчего на месте равнины возникли причудливые туфо-базальтовые столбы-останцы. Грибы, лингамы… По турецки — перибаджалары, или “камины фей”. Шляпка — твердый базальт и андезит. Основание — мягкий туф.
Относительная простота механической обработки туфовых останцев и отсутствие доступной древесины привели к очевидному — жизнь в Каппадокии начала зарываться в скалы. Пещерные города появились тут за добрую тысячу лет до того, как воскрес один хороший парень. Уже тогда в каменных холмах были десятки этажей. Комнаты, галереи, тоннели, вентиляционные шахты, зернохранилища… Даже сейчас в этой местности почти все новые дома — лишь пристройки к тем самым останцам, занесенным в список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО.
В туфовых пещерах прекрасный микроклимат. Не жарко летом, не холодно зимой. В некоторых из пещер до сих пор обустроены хранилища для овощей и фруктов.
В других — люксовые отели и рестораны с белыми скатертями. Вышколенный персонал. Неплохое вино. Кебаб в одноразовом глиняном горшочке.
Сувенирные лавки, которых, как и отелей, за 10 лет, что я не был в Турции, заметно прибавилось… К счастью, колорита это не убавляет, "пещерные" города не "реновируют" коробками из дешевых панелей и тонированных стекол. Архитектурный ансамбль тот же, что и столетие назад. Да что там — столетия!
Уникальный рельеф и расположение на перекрестке важнейших цивилизационных путей сделали Каппадокию одним из центров раннего христианства. Именно тут возникло монашество и аскетизм, для чего каменные кельи в глубине белых туфо-базальтовых столбов подходили как нельзя лучше. Тут рождались и жили просветители, крестившие соседние регионы, например, Грузию и Армению. Именно из Каппадокии родом и запечатленный на гербе Москвы Георгий Победоносец.
Ближе к концу девятого века каменные кельи и пещерные монастыри в долинах вокруг Угрюпа, Учхисара, Гереме, Аваноса и Отрахисара все чаще становились убежищами. Постепенная исламизация региона, вызванная переселением сюда тюркских кочевников, привела к де-христианизации, которая не была ни добровольной, ни бескровной. Вскоре от монастырей ничего не осталось, кроме блеклых расцарапанных фресок да прогрызенных в туфе кельей…
Большой плюс для туриста — Каппадокия очень компактна. Всю ее можно объехать на автомобиле за день, если, конечно, передвигаться по асфальту от одной смотровой площадки к другой.
Но есть способ лучше: свернуть с асфальта и углубиться в каменные ущелья национального парка. Благо, мой автомобиль сегодня это позволяет. Новая спецверсия Renault Duster Dakar, обладающая фотогеничным оранжевым цветом — помимо толстых пластиковых накладок на дверях, черных дисков, и ряда других мелочей.
С каждым десятком метров каменное ущелье становится все теснее и теснее. Шершавые белые скалы, словно рожденные гением Гауди, готовятся сжать мой "Дастер", как тюбик зубной пасты. Еще немного, и вылезать из автомобиля придется через окно. Становится понятно, что это и не грунтовка вовсе, а пересохшее русло реки. Разворот требует от автомобиля всего его запаса геометрической проходимости. Некрашеный низ бампера упирается в мокрый песок русла. Дальше ущелье, отмеченное на карте OSM как "Долина Голубей" стискивается так плотно, что идти по нему можно лишь пешком — и то, бочком.
Едем обратно. Штурмуем подъем по скрытым колючим кустарником каменным ступеням, и через несколько мгновений в лобовом стекле возникают гигантские фаллосы-лингамы. Не зря это место называется "долина Любви". У лингамного изначалья — лачуга сувенирной лавки.
На тарахтение дизеля из хибарки вышел мужчина средних лет с закопченым чайником, полным спитой заварки. Глаза его загорелись. Жестами он показал, что за фото надо бы заплатить. “Салам алейкум, отец! Привет из России". Мужик улыбнулся, развел руками, решительно замотал головой. "Руссиа! Ноу проблем". Выплеснул заварку в высушенные солнцем колючие кусты и скрылся в лавке. Из за куста, неспеша переступая с ноги на ногу, вышла тощая старая пастушья собака. Сделала пару шагов и улеглась в тенек под лингамом…
Прогулявшись по каменным кельям, заходим в лавку — все таки оставить пару монет.
Потертые фигурки осликов с обломанными ушами. Цветочки в кадках, выцветший портрет Мустафы Кемаля Ататюрка в рамке под стеклом. Снаружи — 30-летний универсал Renault 12 с крашеными кисточкой деталями. Сиденья застелены иранскими коврами. "Ему тридцать лет, очень хороший автомобиль!", — улыбается старик. Прощаемся, едем дальше.
Вскоре движемся по Каппадокии уже колонной.
Пирамиды пещерных городов предстают во всей красе.
Стойкий запах лимонов на окраине Ортахисара безошибочно выдает местоположение лимонных хранилищ. Перед открытыми деревянными дверями-щитами -ящики с цитрусовым гнильем.
В подземелья, рассчитанные на 7 миллионов 18-килограммовых ящиков ежегодно, лимоны везут с “плантаций” на средиземноморском побережье. За полгода в каменном “бункере” плоды дозревают, почти вдвое набирая в весе, и лишь потом отправляются к покупателям.
Выехав за пределы города, ныряем в очередное ущелье — чтобы вновь прокатиться по дороге-речке. Отметки на "берегах" однозначно говорят о том, что весной река бывает полноводной — и на "дастере" тут точно не проедешь, только на подготовленном внедорожнике или лодке. Ну а пока — наслаждаемся видами нависающих над дорогой каменных стен.
Несмотря на сложный рельеф, на сухом шершавом туфе даже у штатных шин Continental Cross Contact LX хороший зацеп — как на асфальте. С "гудричами" T/A KO2, как у прежнего "Дакара", машинка и ехала бы, и смотрелась бы интереснее, но для большинства покупателей полу-дорожная резина все таки актуальнее.
Островерхий, причудливо вырезанный природой рельеф Каппадокии буквально просит взглянуть на него с высоты. В масштабе, соответствующем величию предстающего перед глазами…
Но квадрокоптер я не брал с собой по двум причинам:
Во-первых, ввоз коптеров в Турцию запрещен, на полеты необходимо разрешение, получить которое иностранцам можно лишь при наличии вида на жительство.
Во-вторых, у меня был запланирован полет над Каппадокией на настоящем воздушном шаре! Но об этом — в следующей части моего повествования о путешествии из Турции в Грузию.
Текст и фото: Артем Ачкасов. Все фотографии сделаны на Olympus OM-D E-M1 Mark II
