Я у своих омских бабушки с дедом был самым старшим внуком. Следующий, Николка, младше меня на шесть лет. Ну, и отношения были всегда такие: он дите, а я взрослый.
Помню, было мне лет четырнадцать, ему восемь, приезжаю из Ленинграда погостить, и в один из вечеров Николка приходит ко мне пообщаться.
- Ну, что, - говорю, - как ты тут живешь? Что, бабуля? Строгая, как всегда?
А там так сложилось, что бабуля с дедом его без родителей, сами воспитывали. А у бабы Зои на все случаи воспитательный инструмент - тапочек.
- Ой, - отвечает Николка, - не знаю просто, что мне с бабой делать.
- Что такое?
- Да все видит про меня.
- Это как?
- Да вон, - подводит меня к окну, - видишь наша школа стоит? На третьем этаже четвертое окно? Это наш класс.
- Ну? - спрашиваю я, глядя на школу метрах в четырехстах от нас.
- Все-все видит отсюда из окна, что я там делаю. Каждый день я из школы прихожу, а она мне: "Ну, что, Коля, опять вертелся? А с Сережкой на уроке почему разговаривал? А Марина Ивановна почему тебе снова замечания делала? А по коридору почему бегал?" Я говорю, "Баба, откуда ты знаешь?". А она отвечает: "В окошко вижу. У меня к старости, говорит, дальнозоркость так развилась, что все могу на таком расстоянии разглядеть, даже задернутые занавески мне не мешают". Не знаю, что и делать, - грустит Николка, - никакого мне, Илюша, с нашей бабой покоя нет.