В эпоху правления царя Никиты I искусство было прямолинейным и радостным – оно оказалось начисто лишено барочного пафоса и классической отточенности, характерной для предыдущего царствования. Больше того – вся эстетика Оттепели оказалась ярой противоположностью сталинской лепнине-балюстраде-колоннаде. На смену атлетичному лётчику и не менее античной девушке с веслом, пришли неказистые, но милые монтажники-высотники и деревенские девчата. Люди с улиц.
Поэтому неслучаен фрагмент из фильма «Девушка без адреса», где работники дома мод ищут …манекенщиц среди разнорабочих стройки. На смену эталону пришла узнаваемость и типичность. Известно, что сталинская культура была культурой столичного или крупного города. Точнее – Метрополиса. Причём, совершенно в духе Фрица Ланга, разве что обитатель Метрополиса по-советски одновременно пребывал сразу в двух «мирах/ипостасях» - по утрам тяжко вкалывал, а вечером – сидел в ложе или вальсировал в Парке Культуры.
Хрущёвская же цивилизация была окраинной, провинциальной, сосредоточенной в отдалённых новостройках и даже если в кадре возникали столичные жители, то у зрителя создавалось стойкое впечатление, что они имеют однозначно деревенские корни. Сталинское кино тщательно эстетизировало свинарок и пастухов, делая их похожими на пасторальных персонажей Галантного Века - те говорили стихами или просто высоким штилем. Было бы невозможно представить, что героини Марины Ладыниной (главной имперской колхозницы) могут позволить себе не то, чтобы жаргон, но и обычный деревенский говорок.
Хрущёвские «девчата», конечно, тоже разговаривали на хорошем литературном языке, но из их речей ушла утончённая патетика. Оттепельная культура – это нарочитый уход, сбегание от Большого Стиля. От архитектурных излишеств. К обыденности. Вместе с тем, появился и культ еды, пышной «урожайности», бескрайней хлебности. Кукурузности. Безусловно, и при Сталине везде вплетались колосья, а многочисленные трактористы (напоминающие, впрочем, римских патрициев) украшали все барельефы – от домов культуры до станций метрополитена. Колосья – да. Серпы – конечно.
Однако же культа стола не наблюдалось. Вы скажете – это нормально в послевоенных условиях 1950-х – радоваться столу. Но почему же тогда поздне-сталинская парадигма спокойно относилась к еде, несмотря на то, что сразу после войны её было ещё меньше? А вот вторая половина 1950-х – это многочисленные кулинарные книги – красиво и сочно оформленные. Крестьянская мечта о сытости и полноте. О полнокровной жизни. В кадре – протяжённые поля и - резвая колхозная запевка из радиоточки.
Счастье – в сытости и упитанности. Но!!! - и это важно - именно в те годы начался культ эстетского интеллектуализма - причём интеллектуализма закрытого, окружённого ореолом избранности. Отдельности. Потом это станет нормой - уже на творческих кухоньках Застоя. А что народ? Продолжим! Артист с аристократичным профилем – Вячеслав Тихонов в роли деревенского героя-любовника Матвея Морозова выглядит ещё более противоестественно, чем рафинированная модница Ладынина в ролях орденоносных свинарок. Потому что сталинские кино-свинарки говорили на языке салонов, балов и кафедр. Свинарке-реальной давали понять: ты тоже так сумеешь. Тебе это надо!
А Матвей Морозов в начале картины воплощал нарочитую и чарующую примитивность, которая казалась ещё более ужасающей рядом с городской брюнеткой Тонечкой. В сталинском кино всё сложилось бы иначе – Матвей выучился бы на инженера и уж точно женился бы на Тоне, а вредная и - одноклеточная! - Лариса осталась бы ни с чем. Но деревенская, окраинная мораль иная – Матвей обязан жениться на той, которую пару раз взял за руку, и как бы ни манила его городская принцесса, он и потом – из тюряги - возвращается не к ней. Королева бензоколонки больше не хочет идти к сияющим вершинам, как непременно сделала бы аналогическая героиня сталинского кино.
Если бы «Светлый путь» снимался в 1957 году, Таня Морозова остановилась бы на стадии ткачихи - героини труда. Орден – да. Но никаких полётов над Москвой на волшебном кабриолете. И красивый инженер полюбил бы её зачуханной, как полюбила гордая учительница (с лицом захолустной Грейс Келли) своего полуграмотного ученика-работягу. Правда, у всех этих героев ещё имеется шанс - они хотят учиться. Не блистать, но - развиваться. Оставаясь открытыми парнями и свойскими девчонками. (В фильмах эры Застоя этим людям вообще откажут в развитии!). Потому что счастье – оно – в кукурузе...
Зина Корзина (с)