Ровно через год атомоход снова собрался в завод. Прошлый раз он провел в ремонтах почти шесть месяцев. Тогда кучу железа сначала сняли, разобрали и вытащили из прочного корпуса, а потом снова подали в люки и техотверстия, в отсеках собрали и установили на прежних местах. Теперь же все должно было уложиться за пару недель. Просто шлифовка винта и профилактический осмотр матчасти в сухом доке между походами без каких-либо серьезных работ на борту типа перегрузки топлива в реакторах или замены аккумуляторных батарей.
В общем, ерундовая работа в том месте, где недавно взорвалась 431-ая, раскидав по чажминской бухте куски реактора и человеческих тел.
И вот, в назначенное время недалеко от ужина атомоход приполз к месту встречи с доком. Кроме него на свидание явились надводная коробка и "азуха". Циклопическое сооружение дока в притопленном состоянии совсем не производило впечатления - два каких-то понтона шарового цвета, едва выступающие из-под воды.
Отужинав и пропустив за этим делом вперед "стратега" и коробку, атомоход прошел внутрь дока. Когда местный швартовый контингент принял концы и выставил корабли над расчетными местами, приступили к подъёму.
В самом начале всегда любопытно выходить из прочного корпуса на перекур в надстройке и смотреть оттуда на то, как растут вверх стены дока. Особенно впечатляюще процесс выглядит ночью при свете прожекторов. Интервал в тридцать минут как раз позволяет заметить изменения по отметкам на стенах. Но изменения столь незначительны, что уже после третьей сигареты становится лень карабкаться наверх по трапу из теплого Центрального Поста. Лучше подремать на своем БП, благо, все равно тревогу не отменили. И не отменят еще долго, пока атомоход не опустится на свой ложемент, а док полностью не всплывет.
В этот раз подъем дока оказался затянутым. Сначала выставленная с ошибкой "азуха" начала задирать нос и пришлось вновь притапливать док. Потом у коробки возник неожиданный крен на правый борт и как следствие появилась необходимость произвести прицеливание по новой. В Центральном Посту даже пошел испуганный шепоток, что сейчас док снова погрузится. Только на этот раз не на метр, а полностью. И всех из дока выгонят на бочки, чтобы во всплывшем состоянии на его палубе переставить ложементы для корпусов. Кадеты и мичмана напряглись. Особенно те, у кого семьи обитали в Дунае и поблизости. Они-то уже раскатали губы, что вечером следующего дня будут спать в своих постельках под боком жен или любовниц. Однако все обошлось без лишних жертв.
У персонала дока всего лишь сбился прицел.
Когда вода из корпусов подводных лодок перестала выливаться в море, на божий свет явилась палуба дока размером с несколько футбольных полей. Экипаж на боевых постах еще немного покемарили, за это время у корпусов появились ажурные конструкции, по которым уже утром после рассвета первые смельчаки спустились на палубу дока. И там, стоя на мокрой стали, можно было задрать голову в небо и увидеть размеры собственных боевых машин, облепленных ракушками в местах, обычно невидимых у пирса...