Когда я была подростком, я считала, что учитель Мельников — молодец. Рубит с плеча. Всем — по морде правдой «хрясь-хрясь!» Потом я думала: какой невоспитанный, дёрганый хам. Долгое время я называла его неудачником, то есть — лузером. И только теперь я поняла: он не герой и не жертва, он — обычный инфантил. Только инфантильные люди, навсегда застрявшие в ранне-юношеских представлениях о Добре и Зле, способны всё это говорить и делать.
И — так реагировать. Не юный учитель Мельников дожил до зрелости, но «недурно сохранился» - он всё ещё ретивое и циничное, ранимое дитя лет 14-16. Ему равен Генка Шестопал — только у Шестопала ещё будет возможность стать умудрённым и воспитанным Геннадием, а вот Мельников так и останется младым Илюхой, несмотря на то, что его давным-давно именуют Ильёй Семёновичем.
Только мальчик-старшеклассник способен, услышав, что «...завтра двадцать лет, как Светлана Михайловна работает в школе...» будет гаденько шутить. Взрослый мужчина, если ему неприятна женщина, просто игнорирует. А Илюха, как все ершистые пацаны, которых бесят тупые отличницы, типа Светки Михаллны, способен брякнуть: «Ну, соберём по трёшке, купим ей … крокодила!»
Сидит такой на последней парте, именуемой на школьном жаргоне Камчаткой и — выдаёт, чтобы все гоготали. Разве что вокруг — более-менее повзрослевшие граждане и никто как-то не рад. Или — вывалить своё «фи» в отношении молодой учительницы, которая (будем откровенны) реально неграмотна. Пятидесятилетний коллега сделал бы ей замечание и даже выволочку, но не так, как Мельников.
Он ужасающе откровенен. Как будто — гормоны, пубертат, «девки — дуры!», я — непризнанный гений. Он, как все пацаны в этом (в смысле — юношеском) возрасте боится девочек, которые нравятся и — задирает тех, которые его бесят. Светку он размазал по полной программе. А вот Наташка. Ничего так. Но — как?! Боится. Не может. Конечно, его (как все полагают) должно останавливать именно то, что Наташа была его ученицей.
Но здесь иное. Илюшка стесняется. К тому же, зачем ему какие-то девки? Ему хорошо и так. Привык. Свыкся с инфантильным состоянием. Фактор риска — житьё при мамочке. Под эгидой мамочки. Под активным, но — мягким руководством мамочки. Мамочка — наше всё. Подотрёт сопли. Даст полезный совет. Вот тут Мельников даже не подросток (они бунтуют и сбегают от мамаши), а — пай-мальчик лет 10-11.
Взрослый человек его лет давно проживает со своей семьёй — женой и детьми. Или — один. Все эти вопли о «квартирном вопросе в СССР» - не более чем колыхание воздуха. Зрелые мужики не держались за мамину юбку — они приводили в этот дом невесту, если своей площади не было. Но не оставались «малышами» до седых волос. А для Полины Андреевны её Илюшенька — зайчонок.
Даже в 40 лет. Это нормально — мы для родителей всегда дети. Но ненормально, когда это — беспрестанно, ежечасно, вечно. Илья Семёнович так устроен. Ему никогда не будет даже 25. Зрелых женщин он боится, а таких же инфантилок, вроде англичаночки Наташи - не приближает к себе - два дитяти это перебор. Наш Илья Семёнович даже войну прошёл. Но, увы, не утратил пацанского восприятия.
Зина Корзина (с)
