— Я люблю тебя, жизнь, что само по себе и не ново. Я люблю тебя, жизнь. Я люблю тебя снова и снова. Вот уж окна зажглись, я шагаю с работы устало, я люблю тебя, жизнь, и хочу, чтобы лучше ты стала, — декларировал Владимир Владимирович. — Поэтому нет повода расслабляться и забывать о насущных проблемах. Все чиновники, кто игнорирует судьбы страны и народа, дождутся жестких кадровых решений.
Он репетировал вступительную речь перед Федеральным Собранием, попросив старейшую кремлевскую уборщицу Бабу Зину побыть в качестве слушателя.
— Володь, по-моему, убедительно, — похвалила Баба Зина. — С одной стороны, мягко, а с другой — уверенно, честно и открыто. Так и нужно. Можно я пойду? Мне в «Ашан» до закрытия успеть надо.
Но Президент не отпустил и продолжил.
— Нам немало дано: ширь земли и равнина морская. Нам известна давно бескорыстная дружба мужская… И когда я с друзьями смотрю на карту Евразийского Союза и вижу необъятность просторов наших, меня переполняет чувство гордости никогда не переходящее в гордыню.
— Чудесно, Володь, я еще в аптеку забежать хотела.
Но Российский Лидер не умолкал.
— С чего начинается Родина? С картинки в твоем букваре. С хороших и верных товарищей, живущих в соседнем дворе. А может, она начинается с той песни, что пела нам мать, чего при любых испытаниях у нас никогда не отнять?
— Ой, телефон звонит! — выпалила Баба Зина и с проворностью воробья метнулась за дверь.
Он бросился было остановить, но не успел. Взял брошенные Бабой Зиной ведро со шваброй, выставил их за дверь и крикнул личному помощнику: «Саш, зайди на минутку». Помощник появился, но лишь просунул голову в приоткрытую дверь. Входить ему не хотелось.
— Саш, не стой в дверях.
— У меня дел по горло, — оправдывался Саша. — Надо письмо турецкому султану написать.
— Успеешь, сядь пока, послушай. Необъятна Родина наша. Огромна. Нет у нас эксплуатации человека человеком. Нет у нас ни черных, ни цветных.
— Неплохо, Владимир Владимирович, — пробормотал помощник, — мне срочно в Центробанк запрос нужно сделать.
— Сиди, — настоял Президент. — Над страной весенний ветер веет, с каждым днем все радостнее жить, и никто на свете не умеет лучше нас смеяться и любить. Но сурово брови мы насупим, если враг захочет нас сломать. Как невесту, Родину мы любим, бережем, как ласковую мать. Как тебе?
— Даже не знаю, Владимир Владимирович, мне больше Юра нравится.
— Какой Юра?
— Музыкант. Особенно про плачущее небо под ногами. Как услышу, внутри щемить начинает. Помните, как у него? Осень вновь напомнила душе о самом главном. Осень, я опять лишен покоя.
— Осень, в небе жгут корабли. Осень, мне бы прочь от земли. Там, где в море тонет печаль, осень — темная даль, — напел Глава Государства. — Конечно, помню. Особенно эти строки: «Осень, доползем ли, долетим ли до ответа, что же будет с родиной и с нами?». Но ты пойми, Саш, у чиновников и так голова текучкой забита. Если мы их в романтику погрузим, они работоспособность потеряют.
Президент посмотрел в окно на Успенский собор и, когда повернулся, увидел, что помощник сбежал. Он взял трубку и набрал номер начальника Следственного Комитета.
— Иваныч, загляни, дело есть.
Через минуту из офиса СКР, что на улице Радио, уже мчался в Кремль служебный «Кортеж» с двенадцатицилиндровым мотором. Еще через пять минут чиновник, тяжело дыша, вошел в кабинет Российского Лидера.
— Иваныч, сядь, послушай — я тут депутатов своей речью вдохновить должен на весь следующий год.
— Нет, это я, товарищ Президент, говорить буду. Распоясались журналисты. Все ходуном ходит. Держится на соплях. Днем с огнем твердого слова не сыщешь. Запрещать пора интернет. Вышел он из-под контроля. Объяснять надо людям, что такое хорошо и что такое плохо. Наступаем на старые грабли. По ком звонит колокол? Никогда ничего не проси. Сами все предложат и все дадут. Лежишь на диване? Схватишь удар. Погонишься за мертвыми душами — попадешь в капкан. Убьешь старуху — сядешь в тюрьму. От румынского пограничника не убежать по льду.
Глава Государства ловко вытолкал оратора в коридор, используя один из приемов дзюдо. Начальник СКР попытался прорваться обратно, но Президент был непреклонен.
— Иваныч, ты молодец, идея хорошая. А сейчас иди, — он решительно захлопнул перед ним дверь.
Через минуту в кабинет опасливо заглянул Саша.
— Владимир Владимирович, делегация из Новосибирска.
— Ученые? Зови, люди издалека ехали.
В кабинет робко вошли сибиряки в тулупах и меховых шапках. Глава делегации держал в руке посох с якутскими рунами.
— Товарищ Президент, доброго вам здоровья. Из Сибири мы. Пришли с обозом мороженой рыбы. Сделали для вас прибор, — сказал ученый с посохом и, сняв с плеча вещевой мешок, достал из него шлем виртуальной реальности. — Вот. Хотим, чтобы вы попробовали. Погружает в произведения наших классиков и, при желании Главнокомандующего, позволяет даже менять сюжет. Удобно при смене идеологической парадигмы. Наденьте. Попробуйте.
— Министру культуры бы понравилось, — проворчал под нос Владимир Владимирович и водрузил на голову шлем.
Перед глазами его возникло меню, где значились произведения российской классики. Выбрав «Преступление и наказание», Глава Государства оказался в небольшой, похожей на пенал комнатке, даже скорее в крошечной клетушке, шагов в шесть длиной, имевшей самый жалкий вид со своими желтенькими, пыльными и всюду отстававшими от стены обоями.
Потолок был столь низок, что Главе Государства стало жутко и показалось, что вот-вот он стукнется головой. У стены стояли ободранные старые стулья, софа и небольшой крашеный столик. Жилище выглядело запущенным и безжизненным, словно должно было вызывать страх и угнетение. Мертвенность комнаты дополнял большой слой пыли на книгах и тетрадях, лежащих на столе. Раскольников неподвижно лежал на софе и думал о безвыходности своего положения.
— Добрый день, — сказал Российский Лидер и кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание.
Раскольникова буквально подбросило с кровати, он вскочил на ноги и оказался лицом к лицу с неожиданным гостем.
— Кто вы?! — почти закричал он, вытаращив глаза. — Откуда вы здесь?
— Я — Президент Российской Федерации.
— Из Центрального аппарата? — сразу успокоился Раскольников. — Я-то думал обо мне давно забыли.
— Так ты, Родион, по нашему ведомству служишь?
— Выполняю задание партии.
— Народного фронта?
— Никак нет. Кружка Петрашевцев. Работаю под прикрытием. В основном готовлю жителей Империи к ужасам либерализма, а в свободное время зачищаю Северную столицу от процентщиков и прислужников их, черных коллекторов.
— Хорошо. Жди указаний.
Президент отключился и выбрал в меню пункт «Обломов». Квартира Ильи Ильича выглядела запыленной, полинялой и вообще словно была лишена живых следов человеческого присутствия. По стене полз клоп. Из шкафов вываливалась изношенная одежда. В углах валялись изгрызенные хлебные корки. Картины в старых рамах были опутаны паутиной. Зеркала вместо того чтоб отражать предметы, могли бы служить скорее скрижалями для записывания на них, по пыли, каких-нибудь заметок на память.
— Илья Ильич, — позвал Владимир Владимирович.
— А? — лениво откликнулся спустя некоторое время персонаж Гончарова, лежащий на диване, прикрытый дырявым пледом. — Что?
— Приветствую вас. Я — Президент Российской Федерации.
— Вы ко мне?
— К кому же еще? — удивился Российский Лидер и подошел ближе к дивану. — У меня к вам пара вопросов.
— Извольте.
— Ваше существование в пределах классической прозы порождает много разных инсинуаций. Мол, вокруг обломовщина, и среднему россиянину ничего от жизни не нужно. Партия не в восторге. Реалии поменялись, стране нужна социальная активность, гражданская позиция и развитие частной инициативы. Понимаете?
— Так задачу вроде уже давно поставили. По линии Министерства внутренних дел. Еще в 1859-м.
Президент отключился. Снял шлем и раздраженно набрал номер директора ФСБ.
— Александр Васильевич, немедленно отзови всех агентов, кто служит по литературной части. Я двух навестил. Караул, что творится. Кружок Петрашевцев российской идеологией заправляет. Циркуляр цензора Гончарова, оказывается, еще в силе с 1859 года, мать его!
Повесив трубку, он успокоился и обратился к ученым:
— Ну, мужики, спасибо. Молодцы. Хорошее изобретение. Правильное. А Мальчиша-Кибальчиша я могу спасти?
— Конечно, товарищ Президент. Это в вашей власти. Синхронизация cо всеми электронными библиотеками в интернете автоматом пойдет, мы уж постарались.
— А в бумажных версиях старый сюжет останется?
— Да кто их читает!
— Это верно. Начальник СКР, правда, решил интернет прикрыть… — вспомнил Российский Лидер.
— Вы уж ему не позволяйте. Иначе изобретение-то наше смысл потеряет.
— Хорошо-хорошо.
Проводив ученых, Владимир Владимирович отдал шлем помощнику со словами: «Отправь в Министерство культуры».
За окном кремлевского кабинета смеркалось. Москвичи спешили по своим нехитрым делам, автомобили толкались в пробках, и никто даже не подозревал, что сегодня совершенно случайно русский интернет был спасен от закрытия.