Дверь шестьдесят пятой квартиры оказалась незапертой. С порога вошедшие услышали отчетливый храп хозяина. Отправив двоих подчиненных будить Кузякина, майор осмотрел коридор и, взглянув на дотошного оперативника, кивнул в угол.
Там в куче грязного белья, валявшегося на протертом линолеуме, лежал длинный разделочный нож, на лезвии и рукояти которого темнели пятна крови.
-Товарищ майор, еще сюда посмотрите! - радостно произнес оперативник, тыча пальцем в сторону входной двери.
В сторону, куда указывал полицейский, обернулся и Грелкин. На душе у Степаныча сделалось совсем мрачно: на косяке у самого порога виднелись кровавые следы.
-Ну не мог Михалыч пойти на такое! Не мог, - принялся бормотать себе под нос сникший Грелкин. - Тут какая-то ошибка... Не такой он человек...
-Как же не мог, - зашипела ему на ухо Кривцова, - когда все улики на лицо: и нож и кровь. Это он ее по пьяни грохнул! Помяни мое слово – протрезвеет и во всем сознается...
В коридор полицейские наконец вывели едва державшегося на ногах Кузякина. Михалыч обвел всех мутным взглядом, громко икнул и уронил голову на грудь.
-В отделение его! - скомандовал майор. - А вам, граждане жильцы, спасибо за содействие, оказанное органам правопорядка. Можете быть свободны...
***
До полудня Степаныч ходил сам не свой. В его голове неотвязно крутилась мысль о том, что Кузякин совершить такое преступление не мог. И вместе с тем перед глазами Грелкина вставали окровавленный нож и следы крови, обнаруженные в квартире его друга. Наконец прийдя в себя от утреннего потрясения и для ясности ума немного «приняв на грудь», Степаныч принялся вспоминать все события, происходившие в доме в последнее время, стараясь не упустить из внимания даже самой незначительной детали.
«Нюрка была завернута в целлофан, - начало его сознание медленно раскручивать мысль. - Но у Михалыча отродясь целлофановой пленки в доме не водилось. Он ведь не дачник. А чтобы специально для этого дела купить?.. У него-то и денег в последнее время совсем не было. А у Нюрки пенсия мизерная... Стоп! А на что она по нескольку раз в день водку Михалычу покупала? Выходит, у нее появился какой-то источник дохода, о котором ни кто не знал...»
Грелкин опрокинул в себя очередной стаканчик, и границы его сознания еще более расширились, давая все новую пищу для размышления.
«Если Нюркин труп оказался в подвале, выходит тот, кто его туда занес имел от подвальной двери ключ. Ключи хранятся у меня, в ЖЭУ, у старшего по подъезду из семидесятой квартиры и... И, конечно же, они были у Михалыча – у него ведь в подвале небольшая мастерская устроена. Но полиция ключей в квартире Михалыча не нашла. Следовательно их у него могли украсть. А кто мог знать, что у Кузякина имеются заветные ключики?..»
Грелкин принялся перебирать в голове фамилии жильцов, как вдруг вспомнил свой давний разговор с Михалычем, и в следующую секунду его словно ударило током. Степаныч будто в кинофильме увидел то, как на самом деле было совершено это убийство. Трясущимися от волнения пальцами Грелкин набрал по мобильному телефону номер участкового Зотова, и когда тот после долгой паузы ответил, выпалил в трубку:
-Здрасьте, товарищ капитан! Это дворник Грелкин. У меня для вас есть очень важная информация...