С первыми лучами ласкового июньского солнышка во двор многоэтажки вышел, потягиваясь и щурясь, Андрей Степанович Грелкин – хромоногий и низкорослый одинокий пенсионер, последние пять лет подрабатывавший от скуки дворником. Андрей Степанович пользовался у многочисленных жильцов дома большим уважением.
Да и как могло быть иначе! С раннего утра и до позднего вечера, словно бдительный страж, Степаныч следил за порядком во дворе дома. Ни одна пылинка-соринка, ни одна бумажка-промокашка не ускользала от зоркого дворницкого глаза.
Снежными морозными зимами Степаныч строил чудо-горку, покататься на которой сбегалась ребятня со всего микрорайона. По весне, едва сходил снег, Грелкин приступал к побелке бордюров и деревьев, красил скамейки и аттракционы на детской игровой площадке. Благодаря стараниям Степаныча его подведомственная территория из года в год получала почетное звание «Двор высокой культуры».
Другой бесценной способностью Грелкина было то, что он помнил в лицо и по именам всех жильцов огромного многоквартирного дома-муравейника. Степаныч всегда был в курсе в какую из квартир приехали гости, где случился скандал, кто прибарахлился новенькой иномаркой, от кого из жильцов ушла жена, и кто в данный конкретный момент находится в глубоком запое.
Поистине энциклопедические знания Грелкина высоко ценились и местным участковым капитаном Зотовым, который не раз получал от Степаныча ценную «оперативную информацию». А после того, как Грелкин, пользуясь лишь только подручным шанцевым инструментом, год назад задержал квартирного вора, за которым уже более трех лет безуспешно охотилась вся полиция района, авторитет Степаныча среди жильцов и у работников правоохранительных органов взлетел на небывалую высоту. Степаныч по секрету рассказывал друзьям, что за этот подвиг его даже хотели представить к медали, но он из-за своей природной скромности отказался от награды.
Вот и в это утро Грелкин как обычно окинул взглядом пустынную территорию двора и со вздохом сел на разноцветную скамейку. На душе у него отчего-то скребли кошки, а сердце уважаемого пенсионера то и дело тоскливо сжималось. Степаныч еще раз грустно вздохнул и вынул из кармана ветровки распочатую за ранним завтраком бутылочку «Столичной».
«Может Михалыча пригласить?» - спросил себя Грелкин, разглядывая облупившееся окно на третьем этаже.
Сергей Михайлович Кузякин – мастеровой, преклонных лет мужичок - был закадычным другом Грелкина, однако не обладал особой стойкостью к горячительным напиткам. Потому-то каждая принятая им рюмка имела длительное и тяжелое продолжение.
Вот и сейчас Грелкин, едва подумав о том, чтобы поделиться с другом радостью раннего пития, вспомнил, что Михалыч пятый день не выходит из дому по причине затянувшегося запоя. Лишь только его сожительница Нюрка, ругаясь на чем свет стоит, бывает выскользнет из подъезда и во весь опор мчится к ближайшему магазинчику. А уже минут через пять торопливо возвращается, пряча за пазухой заветные пол-литра...
Степаныч махнул рукой, откупорил бутылочку и приложился пересохшими губами к прохладному стеклянному горлышку. Он успел сделать лишь пару глотков, как скрипнула подъездная дверь и в темном проеме показалась Манька Кривцова – дородная пятидесятилетняя женщина, проживавшая в тридцать второй квартире. На натянутом поводке, который та крепко держала обеими мясистыми руками, скулил раскормленный мопс, спешивший справить свою собачью нужду.
-Утро доброе, Степаныч! - пропела Кривцова.
-А доброе ли оно? - философски заметил Грелкин, торопливо убирая бутылку в карман.
-Денек-то хороший сегодня обещает быть! - продолжала Манька, ведомая мопсом. - Вот на дачу собираюсь... Слушай, Степаныч, а кто это вчера так голосил на четвертом этаже? Не прирезали ли кого случайно?
-Тьфу! - Сплюнул Грелкин. - Типун тебе на язык! Это Петровы из сорок пятой отношения выясняли. Ты же знаешь его жену! Ей бы в оперном театре петь – не голос, а Иерихонская труба!
-И то верно! Скандальная бабенка, - согласилась Кривцова, перебежками следуя за неугомонным мопсом. Вот собака вдруг сделала стойку, а затем, развернувшись, стремительно рванулась к двери, запиравшей вход в подвал. Подбежав к ее металлической перегородке, пес принялся жалобно скулить и царапать когтями дверь.
-Крысу, видать, учуяла, - предположила Кривцова, пытаясь оттащить от подвальной двери мопса.
-Ты смотри, какие живучие твари! - покачал головой Степаныч. - Ведь только месяц назад их во всем доме потравили, и вот теперь снова объявились!
Грелкин порылся в кармане, достал связку ключей, отомкнул массивный амбарный замок, запиравший вход в подвал и, нащупав рукой выключатель, зажег тусклый свет. Мопс, тем временем, с удвоенной силой принялся рваться на лестницу, ведущую в подвал дома. Степаныч сделал шаг вперед, как вдруг увидел нечто, лежавшее на ступенях. Грелкин прищурился, стараясь рассмотреть лежавший в паре метров от него предмет, затем неожиданно вздрогнул и глухо проговорил:
-Мария, вызывай полицию! Здесь труп...