Все существующие доказательства бытия Божьего всегда оставляют возможность собственного опровержения. Доказать существование Бога нельзя, потому что Он превышает логику, ибо Его существование металогично, и превышает иррациональное, ибо Он метарационален, также превышает Он наблюдение и опыт, потому что Он транцендентен всему и вся. Напротив, Сам Он выступает гарантом, ибо через Него можно доказать и корректность логики, относительную реальность опыта и наблюдения, существование иррационального. Тут уместно вспомнить строчку из песни "Аквариума": "У Господа нет оправданий, Он Сам оправданье".
Кто-то скажет, что доказательства существуют. Но давайте рассмотрим их: доказательства логические, философские всегда можно опровергнуть, они верны только в определенной парадигме (так же, как верен лишь в определенной парадигме данный текст). Доказательства иррациональные следует сопричислить к доказательствам опытным и наблюдениям, так как иррациональное есть психоидное, а психоидное часть наблюдаемого (пусть даже ускользающего от нас на периферию наблюдения). Опытные же доказательства могут быть убеждающими, только в определенной, конечно же субъективной, интерпретации. Иными словами - эмпирическое есть текст, причем текст таинственный, полный метафор, недомолвок, лакун, многозначности, скрытых смыслов и так далее; текст, который следует толковать и интерпретировать.
Как же тогда можно вообще поверить в Бога, если никто не способен выдать абсолютно верное доказательство бытия Божьего?
В этом и заключается нечто, что сразу и очень воодушевляет, и накладывает на человека невыносимую ответственность - есть ли Бог, или Его нет - это экзистенциальный выбор, причем абсолютно произвольный. Настолько произвольный, что это само уже становится похоже на творение из ничего (мы вообще гораздо больше творцы, чем можно себе представить). При этом мы, в нашем рассуждении, конечно же игнорируем небинарность логики, то есть весьма упрощаем.
Именно поэтому христианину требуется вера. И его вера не просто признание каких-либо догматов, положений, вероучительных "истин", нет. Его вера это напряженность и подвиг, причем напряженность и подвиг, которые, возможно, никогда не закончатся, даже тогда, когда этот человек покинет этот мир. В этом вся суть отличия веры и знаний, в предельной постановке вопроса.
Тут опять уместно вспомнить "Аквариум": "Ты слишком далеко от меня. слишком далеко от меня - как воздух от огня, волна от воды, сердце от крови"...
Вечно стоять на распутье агностицизма, бытового или философского, возможно. Но это тоже выбор. Это часть глобального выбора.
Если бы Бог был также очевиден, как материя, и каждый знал, что Он существует, выбора бы не было. Ведь у нас нет выбора, подчиняться или не подчиняться физическим законам, верить или не верить в интенсивные физические ощущения. Он был бы данностью, Всемогущим и Всесовершенным Первопринципом. Отношения с Ним уже не были бы произвольными, или, так как все относительно, были бы менее произвольными, чем сейчас. Но именно в теосисе Бог, вероятно, хотел бы от человека максимальной свободы, ибо что больше в Его произволе, чем Его кеносис?