Корреспондент МП Алексей Синяков провел один день в самой известной чебуречной Москвы и узнал, что это маленький город
Чем ближе к «Сухаревской», тем больше людей шатаются. Особенно это заметно, когда поднимаешься по Сретенке — например, в пятницу вечером. Москвичи аккуратно покачиваются у крафтовых баров в районе «Чистых прудов» и все более неосмотрительно передвигаются ближе к Большой Сухаревской площади. Некоторые — не без чужой помощи. Потому что на такси из этого заведения выезжать неприлично. Чебурек стоит там 70 рублей, бутылка крепкого алкоголя — чуть дороже, чем в магазине (берут все равно в магазине). Место называется «Дружба» и может считаться памятником: временами в ней царит атмосфера брежневского «застоя» и угадываются персонажи «Москвы-Петушков».
09:00
Я никогда не видел столько полицейских. Они идут в чебуречную на звон колокола — как раз в 8.59 звонарь Храма Троицы Живоначальной в Листах заканчивает зазывать на утреннюю службу. К звону ковыляют обитатели Садового кольца: часто немытые, трясущиеся. Они посылают гонца, чтобы тот выпрашивал похмелиться у посетителей «Дружбы».
Полицейские вытягиваются в очередь. И берут чебуреков по 5-10 (кроме них, другой еды здесь нет). Они смотрят на гонца с превосходством и легким раздражением, как на муху на кухне.
Пока на столах все прилично: квас, кока-кола, чай… Кто-то принес с собой кефир. Надев очки, мужчина с породистым курчавым волосом на голове листает бизнес-газету. Вытирает об нее руки, когда кончаются салфетки (их здесь дают строго не больше двух на одну порцию).
Первый любитель крепкого делает заказ в 9:09. Он принимает глоток и жалуется в трубку:
— Мне сегодня на работу.
Чебуреки заплывают в его рот плавно, как корабли в док. Для убедительности он складывает их лодочкой.
Становится неожиданно шумно. За стол встают четыре дамы. Их возраст солиден и обаятелен.
Судя по количеству напитков — они взяли по 250 граммов, — пенсионная реформа их не волнует.
— В Сочи не езжай, — говорит самая бойкая самой робкой. — Там делать нечего.
Опрокидывает стакан.
— Ой, правда?
— В Иордан тебе ехать нужно, - закусывает куском теста.
— А чем там лучше?
— Море там… Не такое…
— Какое?
— На солнце — красное. Как хна.
Она игриво смахивает что-то непонятное с прически робкой.
Оказывается, что все дамы — студентки-вечерницы.
— Выпить купите! — нагло кричит бездомный в пиджаке, когда уходят полицейские.
Женщины отворачиваются.
12:00
Над Институтом имени Склифосовского садится вертолет «Центроспаса».
Двое мужчин с «Байкалом» стоят уже четыре часа.
— Мы ждем деньги. Вторые сутки, — сообщает один из них в телефон. — Заняли позицию в чебуречной.
— Не надо на нас так смотреть, — тут же обращается он к молодой студентке или молодой маме, одетой с претензией на интеллигентность. — У нас работа. А зарабатываем мы больше, чем ты.
Девушка фыркает и перемещается с томом Кена Кизи под кондиционер.
В «Дружбе» есть свои безработные, интеллигенты, полицейские… Когда дело подходит к вечеру, в ней появляются «офицеры ГРУ» и «сотрудники Лубянки». При этом профессии завсегдатаи могут менять каждый день.
Бездомный выходит с мокрыми волосами из туалета.
Туалет «Дружбы» — отдельная тема. Долгое время он не работал, потому что санузел в морозную погоду оккупировали бомжи. Они соблюдали все правила гигиены — брезгливо стелили картонки на мокрый пол и спали на них. Чистили в раковине зубы и умывались. Если это продолжалось долго — их выводили крепкие мужички из автозака, который дежурит рядом с «Дружбой» почти каждую пятницу.
Клерки, которым надоели бизнес-ланчи, осведомляются о чебуреках с сыром.
— Чебурек бывает только с мясом! — почти кричит на них тетенька на раздаче. В очереди одобрительно улыбаются.
Мусульмане в шлепках молча поедают мясо.
— Оно халяльное? — спрашиваю.
— Не знаем, — говорит узбек в черной куртке. Мужчины переглядываются так, будто пытаются понять, делают они грех или нет. Но порции доедают.
Заходит бурят. Открывает бутылку и опустошает его в несколько глотков. «Тук-тук-тук», — слышно, как двигается его кадык.
— Купи мне выпить, — обращается к нему бездомный.
Бездомный пьет первую бутылку за день и радостно смотрит по сторонам. Глаза его слезятся.
16:00
В середине 1950-х чебуречных в Москве было чуть ли не больше, чем сегодня крафтовых баров. Их подарила городу секретарь столичного горкома КПСС Екатерина Фурцева. Она решила, что необходимо бороться с пьяными гражданами, которые усеивали улицы после зарплат и авансов. Так появились стоячки: заведения общепита, в которых 100 грамм наливали только при условии купленной закуски. Сейчас все по-другому, и многие приходят в «Дружбу» просто, чтобы поесть.
Отец заходит с ребенком и учит его есть руками. Параллельно рассказывает:
— Я здесь первый раз подрался.
Ребенку примерно 5 лет. Сок из чебурека стекает по его футболке.
Завсегдатаи заведения говорят, что мясной сок в «Дружбе» может сравниться с узваром — сок настолько насыщен, что его можно есть как суп или сливать в стакан для запивки.
— Беспринципные! — кричит бородатый мужчина в окно раздачи. — Хамы!
Его только что попросили показать паспорт.
Почти каждый день в 17-18 часов в чебуречную приходят художники. Они стоят кучкой и старательно рисуют наиболее антуражных посетителей.
Один из них — Олег Иванов — говорит, что любит чебуречную за дух свободы, точнее — маргинальности. С закрытием рюмочной «Второе дыхание» таких мест в Москве почти не осталось.
— Ты что здесь забыл, хипстер? — обращается лысый здоровяк к парню с прической из барбершопа.
Кажется, что назревает конфликт.
— Я пришел выпить, — говорит он.
Мужчины чокаются.
Бездомный, который просил пива, неожиданно достает из кармана смартфон и говорит:
— Все, у меня дела.
И уходит из заведения с крайне озабоченным видом.
21:00
У чебуречной есть особенность — чтобы избежать драк и прочих неприятных сцен, она закрывается в девять вечера. И это событие ежедневно огорчает завсегдатаев.
К закрытию большинство посетителей, не стесняясь, разливают что-то из бутылки, знакомятся с людьми напротив; вместо чебуреков на столах появляется нарезка и даже соленые огурцы — их продают рядом на ярмарке выходного дня. На одном из столов идет турнир по армрестлингу.
— А теперь на левых!
Уборщица объявляет о закрытии за 10 минут.
Тут же у стойки образуется очередь, чтобы взять еще. Начинается спор:
— Учтите, если берете бутылку, мы уже закрываемся.
— Да мы быстро выпьем.
— Смотрите, — продавщица строга, как никогда.
Чтобы выгнать публику, уборщица выключает свет.
— Еще полчаса. Ну, пожалуйста, — кричит кто-то из темноты.
— Зайдете завтра! — говорит она, как будто знает, что это обязательно случится.