Традиция участвовать в чужих войнах в качестве наемников появилась в Шотландии задолго до эпохи пики и пороха. Например, до нас дошли сведения о неком Уильяме Дугласе, который в 800 году отправился служить в Италию в войска какого-то лонгобардского военачальника. Это особенно любопытно, учитывая тот факт, что официально клан Дугласов стал фигурировать в шотландских летописях спустя триста лет. Родовая летопись клана Гордон утверждает, что человеком, смертельно ранившим Ричарда Львиное Сердце арбалетным болтом под стенами Шалю-Шаброль в 1199 году, был выходец из этого рода Бертрам Гордон. Французы, впрочем, приписывают убийство английского короля своему рыцарю Пьеру Базилю. Также известно, что некоторые шотландские рыцари принимали участие в Крестовых походах, стремясь выполнить завет Роберта Брюса похоронить его сердце в Иерусалиме. Есть сведения, что сэр Джеймс Дуглас погиб в 1330 году в боях с маврами в Испании, а сэр Адам Гордон погиб в XIV веке, направляясь в Святую землю в составе Крестового похода. В 1363 – 1366 годах в Англии были выданы подорожные на имя четырех шотландских рыцарей – Уильяма Рамсея, Дэвида Барклея, Уолтера Мони и Лоуренса де Гелибранда – разрешавшие им проследовать в сторону Святой земли через владения английского короля.
Активная деятельность крестоносцев на Ближнем Востоке способствовала зарождению военно-монашеских орденов, наиболее известными стали Тамплиеры, Госпитальеры и Орден Святой Марии Тевтонской в Иерусалиме. Тевтонские рыцари вскоре оставили Левант и отправились на северо-восток Европы, намереваясь распространять там христианство путем завоевательных походов против местных варварских племен. В 1217 году состоялся первый малый крестовый поход против языческих племен Пруссии. Германские земли оказались весьма прибыльным театром войны – орденские братья приобретали там земельные владения и пользовались широкими торговыми правами, так что в скором времени Тевтонский орден стал серьезным политическим институтом. И хотя большую его часть составляли выходцы из германоязычных земель, орден активно привлекал к себе на службу иностранцев, в том числе – уроженцев Британских островов. В прологе к своим «Кентерберийским рассказам», написанным в конце 1380-х годов, Джефри Чосер описывал вымышленного рыцаря, сражавшегося в Литве. Одно из первых упоминаний шотландцев в связи с этим датируется 1356 годом, когда братья Вальтер и Норман де Лесселин, или Лесли, получили подорожные в Пруссию, чтобы присоединиться к тевтонским рыцарям. Братья прибыли во Францию в 1360 году, в Александрию – в 1365, и Норман, вероятно, был там убит. Сэр Вальтер был шестым графом Россом, и до нас дошла запись о его смерти – он скончался в последний день февраля 1382 года. В 1362 году Дэвид де Берклей, вероятно – уроженец Абердиншира, попросил разрешения взять с собой в Пруссию десяток рыцарей – вероятно, в итоге в Прибалтику он не отправился, и, вполне возможно, что это – тот же Дэвид Барклей, который отбыл в Святую землю. Адам де Хиберн в 1378 году также просил подорожную для безопасного следования в Пруссию вместе с десятью рыцарями. В 1390 или 91 году шотландский рыцарь Уильям Дуглас из Нитсдейла был убит английскими рыцарями или в Кенигсберге, или в Данциге – вероятнее всего, между ними вспыхнула ссора, обусловленная поддержкой разных сторон в папском расколе, хотя, вполне возможно, у них могли быть какие-то личные счеты, что было вполне в духе напряженных англо-шотландских отношений. Хроника упоминает «великое горе», обуявшее лордов после содеянного, поскольку Дуглас был известен как «человек стойкий телом, ремеслом и честью». Одна из достопримечательностей нынешнего Гданьска, ворота «Брама Выжина» или, на немецком, «Hohe Tor» («Высокие ворота»), некогда были известны как «Ворота Дугласа», а над их аркой был прибит герб Нитсдейла – по крайней мере, до 1734 года. Вероятно, такие посмертные почести указывают на то, что при жизни рыцарь отличился как защитник города.
Однако самым главным нанимателем шотландцев в Средние века была Франция – в горной стране эти взаимоотношения вошли в историю как «Старый союз», и, действительно, это был многовековой блок, направленных против общего врага – Англии. Реформация охладила отношения между католической Францией и протестантской Шотландией, но задолго до этого многие шотландцы служили французским королям.
Сэр Уильям Дуглас едва-едва ушел живым с поля битвы при Пуатье, где англичане во главе с Черным принцем, сыном короля Эдуарда III, 18 сентября 1356 года разгромили французов. Его брату Арчибальду Дугласу (оба были бастардами второго графа Дугласа) повезло меньше – он попал в плен. Впрочем, скучать там ему не пришлось, ибо в английском узилище также оказался Джон Айлей, глава клана Дональд, а также несколько его людей. Известно несколько шотландских рыцарей, павших в сражении – сэр Эндрю Стюарт, сэр Роберт Гордон, сэр Эндрю Халибертон и сэр Эндрю Во. Айлей оставался пленником в Англии до декабря 1357 года, когда, наконец, получил разрешение вернуться домой, чтобы лично собрать деньги на собственный выкуп. Что касается Арчибальда Дугласа, то он, будучи пленником высокого ранга, мог быть отпущен только за большой выкуп, однако другой заключенный, сэр Уильям Рамсей из Коллати, ввел англичан в заблуждение, солгав им, будто Дуглас – его слуга. Другой шотландский рыцарь по имени сэр Джон Ассетон сражался в Столетней войне в войска английского короля, и до нас дошла курьезная история, произошедшая с ним – однажды он подъехал к укреплениям около французского города Нуайон, что в Пикардии, в сопровождении лишь одного пажа, и вызвал на бой любого, кто осмелится. Французы, решившие, что дело нечисто, не сдвинулись с места, и тогда рыцарь погнал своего коня прямо на них. Могучий скакун запрыгнул на баррикаду, и сэр Джон принялся осыпать градом ударов каждого, кто подворачивался под руку. Там продолжалось около часа, пока рыцарь, наконец, не внял мольбам пажа, и не отступил, не получив каких-то серьезных ран.
Множество шотландцев сражалось на стороне короля Франции во время вторжения Генриха V в 1415 году. В ходе первой кампании английский король захватил Гарфлер и разбил французов при Азенкуре. Вернувшись в 1417 году, за последующие два года он стал полновластным хозяином в Нормандии, пользуясь расколом между дофином (наследником) Франции и герцогом Бургундии. Дофин, дела у которого шли неважно, бросился за помощью к шотландцам, и тамошнее правительство, несмотря на отсутствие короля (Яков I в это же самое время куковал в английском плену), направило во Францию сэра Джона Стюарта, графа Бьюкена, в распоряжении которого была «огромная толпа дворян, рыцарей и воинов общим числом в 7000 человек». Впрочем, это были слова современника, и позднейшие историки утверждали, что численность войска сэра Джона была существенно меньше. Как бы то ни было, шотландцы высадились в Ла-Рошели в 1419 году. Вместе с Бьюкеном во Францию прибыли лучшие рыцари королевства, включая его зятя – Арчибальда Дугласа, сына графа Дугласа. Скуповатый дофин поприветствовал их, однако тут же заметил, что денег у него нет, и кормить такую прорву народу он сможет с трудом. Шотландцы, впрочем, быстро нашли выход, благо сельская местность во Франции была куда богаче и плодороднее их родных краев. Воины под стягом Святого Андрея буквально объедали, подобно саранче, земли, через которые шли, за что получили от французов презрительные прозвища – «пьяницы» и «пожиратели баранины». Генрих V, желая вывести шотландцев из игры, спешно притащил Якова I во Францию, чтобы тот отговорил своих подданных от продолжения войны, кроме того, он провозгласил, что все британцы, сражающиеся на стороне дофина, являются мятежниками, и отношение к ним будет соответствующим. «Шекспировский» король незамедлительно перешел от слов к делу – когда в 1420 году англичане после долгой осады заняли город Мелан (Melun), двадцать шотландцев из его гарнизона были повешены.
Внезапная смерть регента Шотландии, герцога Олбани, в сентябре 1420 года вынудила Бьюкена и нескольких его приближенных спешно вернуться домой, чтобы заняться внутренними делами страны, однако вскоре они вновь, по просьбе дофина, высадились в Ла-Рошели, приведя с собой еще 5000 человек. Бьюкен привел свою небольшую армию в регион Турень в долине Луары и остановился вблизи Анжу, который на тот момент занимали англичане под командованием Томаса, герцога Кларенса, родного брата короля Генриха. В страстную пятницу в марте 1421 года шотландцы и французы выдвинулись к деревне Боже – они не собирались сражаться в день праздника, но Кларенс, узнав о приближении врага, не смог удержаться от искушения нанести неожиданный удар. Он так торопился, что не стал дожидаться лучников, и взял с собой только конницу. Тем не менее, скрытно подойти не удалось – приближение английской конницы заметили французские дозорные. Тогда Бьюкен отправил тридцать лучников под началом Роберта Стюарта из Ралстона занять единственный мост через реку Куэнон на подходах к Боже, в то время как остальные силы еще только подтягивались к месту действия. Хью Кеннеди, брат лэрда Данера, во главе отряда в сотню воинов присоединился к лучникам и усилил их. Английский рыцари во главе с Кларенсом как раз подошедшие к мосту, спешились и атаковали шотландцев, отогнав их от моста. Однако этот небольшой отряд сумел сделать главное – он выиграл достаточно времени для того, чтобы подоспел Бьюкен с двумя сотнями тяжеловооруженных всадников. Английские же рыцари, напомним, спешились, и только-только отбились с шотландским отрядом на мосту. Вернуться к своим коням или хотя бы сформировать какое-то подобие боевого порядка они просто не успели – Бьюкен и его люди на полном скаку врезались в них, сминая как пшеничные колосья на поле. Кларенс, брат короля, носил на своем шлеме корону, благодаря которой был моментально опознан и превратился в желанную мишень для каждого француза или шотландца. Как утверждает хронист, «он был ранен в лицо копьем лорда Суинтона и встретил свой конец после того, как его свалила наземь булава Бьюкена». Битва, начавшаяся поздним вечером, продолжилась с наступлением темноты, и англичане, обескураженные гибелью командира, обратились в бегство. Французский летописец Энгерран де Монстреле отмечал, что «герцог Кларенс и, в общей сложности, цвет рыцарства остались лежать мертвыми, вместе с двумя или тремя тысячами бойцов». Победа обрадовала дофина, который теперь издевался над теми, кто критиковал идею пригласить шотландцев, глумливо спрашивая у них, что те думают о пьяницах и пожирателях баранины. Папа Римский, узнав о сражении, обронил, что шотландцы стали настоящим противоядием от англичан.
Бьюкен получил в награду от дофина жезл главного коннетабля Франции, что, в сущности, сделало его главнокомандующим всеми войсками французского принца. Уже являясь коннетаблем, Бьюкен руководил нападениями на города Галлардон, что вблизи Шартра, и Авранш на границе с Нормандией. Весной 1 423 года он вернулся на родину. Шотландцы, оставшиеся с дофином, который к тому времени взошел на престол под именем Карла VII, потерпели серьезное поражение от графа Солсбери, выступившего в союзе с бургундцами, вблизи города Кравант в конце июля того же года. Их командир, сэр Джон Стюарт из Дарнли, попал в плен. В Шотландии Бьюкен убедил старого Арчибальда Дугласа, четвертого графа Дугласа, отправиться вместе с ним во Францию, ВТО время как сын графа должен был остаться дома и вести семейные дела. Они прибыли в феврале 1424 года во главе войска в 6500 человек, и были приняты французским королем 24 апреля. Дугласу был пожалован титул герцога Турени, а в мае он отправился в столицу своего нового герцогства, город Тур, где был не особо радостно принят местным населением, явно не горевшим желанием кормить армию иностранных дармоедов в течение неопределенного срока.
В августе вступил в Нормандию и захватил Верней. Когда герцог Бедфорд и граф Солсбери подступили к городу, чтобы отбить его обратно, французские командиры поначалу решили отойти от греха подальше, однако шотландцы были намерены стоять до конца, так что французам пришлось подчиниться. Франко-шотландское войско построилось в две баталии, чтобы встретить врага на ровном поле, привыкавшем к дороге на Верней. В течение практически целого дня две армии стояли друг напротив друга, и ни одна сторона не решалась сделать первый ход. Наконец, в пятом часу дня, у герцога Бедфорда лопнуло терпение, и он приказал атаковать. Впрочем, дебют сражения остался за союзниками – французской коннице удалось опрокинуть английских лучников и прогнать их с поля, однако латники Бедфорда, в свою очередь, провели контратаку и потеснили французов. Сражение превратилось в свалку, и французы, не выдержав натиска, побежали, оставив шотландцев наедине с англичанами. Дуглас и Бьюкен, должно быть, вспомнили, как перед сражением бахвалились, что не пощадят ни одного англичанина, решившего сдаться в плен – теперь их угроза оборачивалась против них самих. Дуглас, один из его сыновей и Бьюкен сложили головы на поле под Вернеем, и, когда сражение уже стихло, герцог Бедфорд сказал: «Горькое возмездие настигло отважных скоттов». Хронист записал: «виной всему были тщетное высокомерие и безрассудная опрометчивость шотландцев, которые стали причиной их падения и гибели».
Шотландия более не отправляла крупные контингенты войск во Францию, но те, кому посчастливилось пережить бойню у Вернея, продолжали сражаться, и вскоре уже сражались под знаменами девы Жанны, появление которой ознаменовало коренной перелом в войне. В феврале 1429 года сэр Джон Стюарт из Дарнли, к тому времени выкупленный из плена, атаковал обоз, везущий чечевицу и груз сельди в Орлеан, однако его отряд был разбит англичанами и понес огромные потери. Среди павших шотландцев был и сам сэр Джон, а его победителем в тот день оказался ни кто иной, как сэр Джон Фастольф, который впоследствии станет прототипом шекспировского Фальстафа.
Но даже несмотря на эти неудачи, шотландцы оставили свой след в истории Франции, ведь немногочисленный отряд уроженцев гористой страны, еще остававшихся на континенте, вскоре сформировал Garde Ecossais, или Шотландскую гвардию французского короля. Шотландская гвардия оставалась элитным подразделением до самой Французской революции – правда, к тому времени от Шотландии у нее оставалось только название. Но в XV и XVI веках скотты частенько пересекали Ла-Манш, чтобы предложить свои мечи французским монархам и поступить на службу в гвардию.
Сражались шотландцы и в битве при Павии в 1525 году, защищая своего нанимателя и господина Франциска I, и встретив на том поле достойных соперников в лице ландскнехтов германского императора Карла V. В январе 1558 года человек по фамилии Гордон принимал участие в осаде Кале, по итогам которой герцог де Гиз ликвидировал последний оплот англичан во Франции и выгнал их с материка. Гордон «проявил свое мужество и внес существенный вклад в захват города, потеряв в тех событиях ногу», которая стала своеобразной символической платой за последующее его назначение на должность губернатора этого стратегически важного порта. Шотландцы собирали силы для того, чтобы в декабре 1552 года примкнуть к французской армии Генриха II, продолжавшего дело своего отца Франциска I и сражавшегося против Священной Римской империи. Гилберт Кеннеди, граф Кассилис был назначен генерал-лейтенантом этого экспедиционного корпуса, а Патрик Ратвен – полковником. В тот же год Генрих заключил договор с германскими протестантскими князьями, которые обязались вернуть под французскую руку епископства Мец, Тул и Верден. Намечался очередной передел Европы, однако этой кампании было не суждено состояться – в 1559 году Генрих погиб совершенно глупой смертью, решив принять участие в рыцарском турнире, устроенном в честь свадьбы его дочери и короля Испании. Горькая ирония судьбы заключалась в том, что человеком, непреднамеренно нанесшим королю смертельный удар копьем, оказался капитан его Шотландской гвардии, граф Габриэль Монтгомери.