"Раньше. Во времена, когда люди обменивали свои товары и услуги на деньги - лицом к лицу. С покупателем и потребителем. Между ними возникало пусть краткое, но взаимодействие. Связь.
И они становились друг другу - кем-то.
И пекарь продавал свои маковые крендели - милой даме, почтенному господину, мальчику-гимназисту, симпатичной "смолянке"...
А, не просто - кому-то, кто это съест. И у него - у пекаря - рождалось чувство гордости за свои крендели, за свой труд, за свою профессию.
И у дамы, господина, смешливой курсистки возникало ответное уважение. К автору маковой продукции. Ибо, они видели его натруженные ладони, внимательные глаза, добрую улыбку. И он был для них персонифицирован, штучен. А, не обезличен, как "хлебозавод №2".
Раньше. Во времена, когда человек передавал "своё" из рук в руки и получал за "своё" напрямки. У него было значительно меньше возможностей сплоховать и обжулить. Ведь врать, обманывать - глаз в глаз - дано не каждому. И внутренний контролёр следил неусыпно за хитрованством и ленью, желающими вкусить соблазнов.
Ведь, случись что - милая дама пожалуется почтенному господину. Так, мол, и так - "Макар Степаныч совсем опаскудился. В крендельки-то мак не докладывает!" И перестанут заглядывать в лавку - и дама, и гимназист. И прочие... "Добрая слава лежит, а худая бежит!"
Раньше. Мы были все и каждый - особняком. По талантам, усердию, вложениям. Мы не сливались в единый поток чего-то, что просто облегчает, вскармливает, веселит жизнь таких же безликих потребителей. Каковыми стали и мы - производящие.
И читатель, перелистывая странички бумажной книги, приникал душой к тому, кто эти строчки написал. Выстрадал, отмучал, выплеснул. И они соединяли свои мысли и душевные порывы - в одном. И были друг другу - спутники, идущие общим путём. И автор видел за исписанными листами образ будущего читателя. И уже дорожил им. И посылал своё пережитое - ему, пока неясному. Но, живущему в преддверии их скорой встречи...
Раньше. Мы были друг другу. Кем-то".