Нынешний год официально врио президента Дагестана Рамазан Абдулатипов объявил годом Расула Гамзатова. Хороший повод поговорить о давней вообще-то проблеме с исполнением последней воли поэта, заключенном в документе, известном широкой общественности, как минимум, с октября 2010 года под названием «Прощальные слова» (текст опубликован на сайте «Спектр» http://sp-analytic.ru/news_cut/1760-proschalnye-slova-zaveschanie-rasula-gamzatova.html). В завещании одним из исполнителей последней воли дважды упоминается Магомед Бисавалиев, ныне – главный редактор республиканской газеты на аварском языке «Миллат». Кто сегодня «работает» с последним письменным документом Расула Гамзатова и как исполняется его «Последние слова», - наш разговор с Бисавалиевым.
– К большому сожалению, нет такого органа, который непосредственно бы занимался завещанием Расула Гамзатовича. И поэтому на сегодняшний день ничего не исполнено. Есть Всемирный фонд Расула Гамзатова, возглавляет его достаточно известный в республике человек – Гамзат Гамзатов, бывший руководитель «Дагэнерго». Он осуществляет разные проекты по увековечиванию памяти поэта. Это издание книг, установка памятников, сейчас в Москве открывается памятник Расулу Гамзатову. Завещание – это семейная тема, я с ним по этому поводу разговаривал, так как там упомянуто и мое имя, чтобы я поработал над упомянутыми рукописями.
Он говорит, что это вопрос семейный, должна решить семья. Его рукописи находятся у семьи, они должны вам их передать, чтобы вы смогли над ними работать. Но мне эти рукописи не передали. Я два раза обращался к ним. Мне даже выделили в Фонде кабинет в 2004 году, чтобы я там занимался наследием Расула Гамзатова, заниматься текстологией, то есть историей того или иного произведения, объяснить незаконченность того или иного произведения. Это и имеет в виду в завещании поэт. И завещал это сделать мне. Я с ним беседовал в течение долгих лет еще до смерти, я был его помощником, было такое творческое сотрудничество.
К сожалению, получилось какое-то ревностное отношение к этим рукописям дочери Расула Гамзатова Салихат – директора музея и покойного его брата Гаджи Гамзатовича. Для меня это тоже было загадкой, единственный академик в области литературы на всем Северном Кавказе, у него в руках целый Институт языка и литературы ДНЦ РАН, но не ему завещано, а мне - тляратинскому редактору. Это было полной неожиданностью для меня и для всех в республике. Салихат эти рукописи хранит, она в них не разбирается и не понимает, поскольку аварским языком не владеет. Покойный Гаджи Гамзатович открыл отдел по изучению наследия Расула Гамзатова и по моей информации там три штатных работника в течение десяти лет ни над одной бумагой не поработали. Я в силу своей скромности и воспитанности не кричу на каждом углу, чтобы мне отдали завещанные рукописи. Им повезло, что эти рукописи были завещаны скромному человеку. Я им сказал и Салихат, и Гаджи Гамзатовичу, что когда они разберутся, дали мне знать, я у них зарплату не прошу. Для меня святое - исполнение завещания моего друга Расула Гамзатова. Чего бы мне это ни стоило, я поработаю над рукописями и издам солидную книгу с незаконченными произведениями. Но вот уже десять лет прошло, а меня так и не позвали.
– Если эти рукописи завещаны его автором на доработку, это касается уже всех дагестанцев, поскольку читать их будут все, что теперь делать?
- Это на суд общественности. Я знаю, у него была начата поэма о любви Махмуда и Муи, я даже один заголовок помню. Были какие-то наброски о «третьей жене». Это он имел в виду три эпохи. Первое время – это сталинское время, была жена жестокая, но была дисциплина. В наше время демократия, свобода, вместе с тем вседозволенность, распущенность и жена оказалась распутной, искал поэт третью жену, чтобы человеку жилось хорошо и был порядок. Вот такие образы. Это произведение было в пику стихов «Годы и дороги», часть которых была опубликована, остальное осталось недоконченным. Был и третий том книги «Мой Дагестан», который он начал писать, но не закончил, как он говорил, его главный герой Абуталиб умирает, а появляется новый герой - черный Гасан из Хунзаха. Вот в завещании он и упоминает об этих произведениях. Я историю этих произведений тоже знаю, как они рождались, почему они не были закончены. Поэт – это такое состояние души – сегодня его одно волнует, завтра другое. Это же не плановое хозяйство, по времени и срокам все делать.
– Отдел по изучению наследия Гамзатова, какие работы провели за это время, чем он занимается?
– Они же не знают творчества Расула. Я неоднократно обращался к директору Института Магомеду Ибрагимовичу Магомедову и он мне сказал, что он очень заинтересован, чтобы я этим делом занялся, он разговаривал с Салихат, по его словам она принесла кучу каких-то непонятных бумаг. Он начал мне говорить о каком-то контракте. Естественно, у меня возникает вопрос, а что же вы этим троим, которые получают зарплату в течение десяти лет, сидя дома, а со мной хотят заключить контракт по буковкам и строкам платить. Я на эту тему разговаривал с директором научного Центра, это зять Расула Гамзатова, отец Шахри Амирхановой, этнограф, член-корреспондент Академии наук Хизри Амирханов. У меня приятельские отношения с ним, я ранее с ним не был знаком. Приятный человек, настоящий ученый, он понимает важность этого завещания. Но дело в том, что не в его семье эти рукописи, а в семье другой дочери – Салихат. А Салихат видит в этих бумагах какую-то материальную ценность. Она не может меня туда пустить, где они лежат. Я ей сказал, что мне оригиналы рукописей не нужны, скопируем и копию заберу. Я вам помогу. Она согласилась, но до сих пор ничего нет.
– Союз писателей, ведомство, которое он возглавлял десятилетиями, какое-то участие в исполнении завещания принимает?
– Не буду скрывать, что у Союза писателей какое-тот ревностное отношение к этому. Почему это завещание какому-то тляратинскому редактору, а не нам, таким гениальным? Они считают это ошибкой Расула Гамзатова, хотя открыто не говорят. Никогда об этом они не говорили, делают вид, что не было завещание. Их ревностное отношение к этому проявляется когда они ни на одно Расуловское мероприятие меня не приглашают. Отсюда, из нашей редакции, где мы с тобой сидим до Союза рукой подать. (Беседа состоялась в редакции газеты «Миллат». Ред) Что касается самого Расула и его отношения к ним многие знают как он относился к тем, кто сегодня меня не узнают. Как-то у него спросили, как вы можете держать вокруг себя в Союзе таких бездарных людей, у них ни у кого нет ясной головы, чтобы беседовать, а он отвечал, что «мне их голова не нужна, мне их ноги нужны». Они все делают вид, что не было этого завещания. Дочь Салихат умудрилась выпустить книгу очень качественной печати через пять лет после смерти, называется «Завещание» и на первой странице поставили завещание, которое они опубликовали и мою фамилию везде вычеркнули. В этой книге нет ни одного стихотворения из того что он завещал.
– Гамзат Гамзатов, глава Общественной палаты РД, эта организация какое-нибудь участие принимает в проводимых мероприятиях?
– Мне кажется роль Гамзатова в расуловских делах видна в большей степени связана с личными приятельскими отношениями с покойным поэтом, сам Гамзат Магомедович настоящий ценитель и знаток аварской поэзии. Исходя из этого, он возглавляет Фонд Расула Гамзатова не как член Общественной палаты, а как личный ценитель аварской поэзии. Конечно, и Общественная палата и сам он лично много помог Расулу Гамзатову. По этому поводу я у него как-то спросил, на что он мне ответил, что это очень личное: отец завещал дочерям и брату. Мне влезать в это не совсем этично. Может он и прав. Время покажет. Семья не очень этично поступила с завещанием отца.
- Какие ваши действия дальше?
- Многое из того, что завещал Расул Гамзатов, я знаю наизусть, целыми главами. У меня приличные записи, я по своей памяти восстанавливаю и по истории рождения этих произведений, и почему они не были закончены, и пояснения, и критический литературный взгляд на произведения. Есть и мои воспоминания о Расуле, я планирую издать такую книгу, но когда это будет, не могу сказать. Однажды он мне сказал, что у него была интересная поэма о новых русско-кавказских отношениях и начале русско-чеченской войны «Кавказ», но я такой рассеянный товарищ, я ее потерял. А я слышал, как он читал ее на каком-то аварском вечере. Я ему сказал, что я ее знаю. А он, вы не можете знать, потому что она не опубликована. И я ему полностью ее процитировал, что его сильно удивило. И он издал приказ взять меня в штат помощником. Вот так у нас и сложились отношения. Моя совесть чиста. Я даже давая это интервью считаю это неэтичным. Хотя ничего такого тут нет, но посторонний читатель может подумать, что я решил себя пиарить именем Расула Гамзатова и напросился на это интервью. Что часто бывает наших популярных, а не знаменитых поэтов и писателей.
Что касается этого завещания, аварская газета «Истина» в 2005 году брала у меня интервью, другим республиканским еженедельникам литература особо не интересна. Самая такая газета, которая с уклоном к литературе, истории, культуре – это «Настоящее время», а «Черновик» и «Новое дело» слишком политизированы. Телевидение сами знаете, чем занимается. Поэтому это не было достоянием всей общественности, что было завещание, и что оно не исполнено до сих пор.
– Рано или поздно мы надеемся, что эта книга выйдет, и рукописи будут опубликованы
– Естественно, это мой долг. Сейчас, Фонд выпускает красивые книжки советского времени с его стихами. Ставят названия его стихов «Берегите женщин», «Целую руки матерей», «Завещание» и переиздают их. Издаются для чиновников, которые едут в Москву вместе с коньяком и кубачинскими изделиями дарить другому чиновнику, который никогда не читал книгу стихов. Нет фундаментальной научной работы по творчеству Расула Гамзатова. Есть гамзатовские дни, десятилетиями одни и те же лица, одно и то же содержание, одни те же стихотворения. Во всем мире ставят памятники белым журавлям, а я знаю десятки его стихотворений наиболее звучные, лучше, в поэтическом плане выше, чем «Белые журавли». Это было актуально в то время, когда это было нужно. Они затронули души миллионов женщин, матерей у которых сыновья погибли на разных войнах, жен потерявших мужей, поэтому оно стало мировым достоянием. Но все что популярное – это не значит лучшее. А еще распространенное и глупое мнение, которое я очень часто слышу, что Расула Гамзатова сделали переводчики. Я не знаю ни одного стиха Расула, который на русском звучит лучше чем в оригинале Поэтому когда говорят, что Расула Гамзатова сделали переводчики, это глупость. Может русский язык, обком партии и Верховный Совет популяризировали его в стране и мире – это другая тема. Если переводчики сделали его поэтом, то почему же они сами не стали поэтами? Расул Гамзатов остается непревзойденной вершиной дагестанской и не только дагестанской литературы ХХ века, уникальным явлением в нашей литературе.
Беседовал Руслан Гереев