Об Антонове я впервые услышал от Шармы. Но сколько раз был в Шантиникетане, не выдавалось возможности зайти. Представлял солидного мужика с брюшком, в очках. А сейчас, когда приехал по грустным делам, сообщить о смерти отца одного из стажеров, увидел худощавого молодого парня с голым торсом, обернутого по индийским обычаем куском клетчатой материи там, где должны быть брюки.
Пустой, огромный, выжженный солнцем двор и особняк посередине, выкрашенный в желтое.
Типично тропический пейзаж.
Жена Антонова, тоненькая, возрастом под тридцать, в белой то ли кофточке, то ли рубашке навыпуск, сидела на кровати, с наушниками на голове.
Четыре года они уже здесь. В июле отъезд. Можно бы остаться еще. Чего не жить?! Занятия по вечерам. Целый день предоставлен себе.
Хинди, бенгальский? Нет, ровно настолько, чтобы объясняться на рынке. Только английский.
Этого мне не понять. Жить в мире Рабиндраната Тагора, жить там, где творил гений и не выучить его языка. Вроде как непростительно. Есть русская пословица: в какую деревню идешь, такую шапку надевай.
Мне вспомнился переводчик Женя Друзяка из Ранчи. По приезду в Индию он усиленно начал заниматься изучением Хинди. Даже когда отключали свет, сидел с учебниками при свете лампы.
На втором году пребывания уже мог вести переговоры на хинди. Достал учебники, магнитофонные записи и принялся за урду. А начинал карьеру на заводе в России слесарем. Окончил машиностроительный институт и диплом защищал на немецком. Сдал экстерном немецкий в университете Мориса Тореза и поехал переводчиком в Германию. В Германии начал учить английский, по прибытию в Россию сдал английский экстерном в Мориса Тореза и поехал переводчиком в Индию.