Стихи Никиты Романова

А я... Тебя Люблю... Так сильно, что Любя - Горю, горю... Огнём, только и продолжает что Всегда гореть, Что хочется о жизни петь! Люблю любовью необъятной, Доселе мне так не понятной, Почётной, званой, благодатной, Такой, что даже подвиг ратный Готов я ныне совершить. А я... Тебя Люблю... Так сильно, что Любя - Горю, горю.. Огнём, только и продолжает что Всегда гореть, всегда гореть, Что хочется о жизни петь! Я плохо жил, а время жить Сейчас настало преприятно, За что? Не знаю, мне понятно Одно: любовь я должен сохранить, Тобой обязан дорожить...

Припев: Почему так, скажите От ответа юлите? Избегаете часто И не смотрите даже, Может, сложно вам руку поднять? Что же в будущем будет, Почему же так люди Ведут себя странно? Ничего непонятно, Дайте мне наконец-то узнать! 1. Познакомились классно, И всё шло, как по маслу, И как будто скрываетесь - Вы так дурью всё маетесь. Я волнуюсь, метаюсь, Забыть не собираюсь С вами общую радость, Всё же было, как сладость! То дружить собрались, То о дружбе забылись, То хотели общаться - Ныне стали смываться(можно и метаться). И терзают мышленья, И лихие сомненья. Что же с вами случилось, Иль со мной приключилось? Припев: 2...

Россия - добрая страна, Россия - щедрая рука, Россия - Ленином дана, Россия - верная, пока... Но вижу все я утверждения, Что преподнесены мне здесь, И говорю: "Нет благословения В словах сих, и не будет днесь!". Я вижу мало в Родине своей, Так злобно сатаной кружённой, Добрых и отзывчивых детей, Народ ведь без детей - порабощённый. Не вижу я и старцев мудрых, Не вижу верою сияющих детей, Не вижу я и взрослых, Снизошедших из сатаны плетей. Я вижу: много днесь таких, Кто Господа, смеясь, поносит. Лжеверие - то, что побудило стих Писать мне; кто на шее носит Тот самый почти частый грех, Что производит...

В пучине долгих и мучительных страданий, В огне гиен земных закрепощённых, Распят Господь, как было писано в преданиях; Навеки Давидом ему присуждённых. И несмотря на великие мучения, И несмотря на то, что над ним нимб, Ему венец терновый на Отца спасения Надели. А он: "Отче прости им". Бегут времёна; тот Иисус, Что навеки стал Царём Иудейским, Теперь написанный Христос, Противу супостата с князем Адским. Второе слово Спасителя таково: "Жено, се Сын Твой". А третье: "Иоанн, держи пред ней ты слово И приведи живой к себе домой". Казалось бы, распят Господь, И мучаться Ему было постоянно Наречено,...

Каждый день и час, и миг Пишут мне: Бог невелик! Его всегда не существует И это просто лжец какой-то повествует. А кто-то говорит мне: Я знаю, есть влияние извне, Но церковь не заслужит моего признания, Ибо она продажна в общем понимании. А кто-то говорит: Идея ваша вся горит! Ведь эволюцией существование Наше порешено, вы не достойны нашего внимания. А я скажу в ответ: Всё ложь и дикая неправда. Вы лучше говорите тет-а-тет Такое тем, кто говорят "абракадабра". Кто поклоняется Богам И нас поносит тут и там. Кто увлёкся колдовством, Которым бес испортит отчий дом. Не сомневайтесь: Все проклятья Сатаны Найдут вас, и как не заклинайтесь, А души ваши будут попраны...

Сорок третий год. В предвкушении Осени генералов в штаб вызывают. Каждый проявляет своё понимание, Но двоих на фронт отправляют. Еременко, Соколовский! Вперёд в поезд полезай! Можно бить врага нещадно? Ну, давай, вперёд, дерзай! Поезд едет, Призадумались генералы. Когда-то каждый был кадет, А теперь пред ними низшие - капралы. Но не капралам бить врага на карте, Но не капралам быть стратегом, тактиком. Но всем капралам, как и всем бойцам Надо бить всю нечисть винтовкой, топором. А у них - работа посложнее. У них - работа разумом. Ведь непросто так те, кто умнее Становится генералом. Приехали два маршала...

Однажды было так. На сретение Господне Мальчик яркосвятый родился. Он был навстречу преисподне, Его же лик свечением залился. Он был - навстречу преисподне! Он был ведь самый настоящий Херувим. Но не забыл тот самый сильный мальчик Смирением охлаждать свой пыл. Он был весь свят и безгреховен. Он был блажен и вседоволен, В нём радость Божья, в нём Его любовь Воссоединились, как при Сыне Его вновь. Он родился в семье хоть и не бедной, Но праведной, в которой грех Принято отшивать молебной, И потому, семья - грецкий орех. Но вот, прожив в миру до отроченья Он столько куч попыток попытал, Чтобы найти всем дуракам лечение — Такую боль от них он испытал...

Сидит мужчина за столом. Идеи сьи его безумны: Катить по всем нашим валом, Победу распевая в бубны. Он рад: Его войска будто теперь Взошли на гору Ара-рад, Хоть, испытая множество потерь. Но ты, взойдя на гору нашу, знай, Что на большой нашей нагоре Стоит орёл двуглавый мира, Смотрящий в то мёртвое море. Смотря в него, увидишь ты Цену кровавых всех деяний: И нету тех из человек, Нашедших всем им оправданий. Светясь от радости, *злодей*, Впускает в комнату людей. Они уже не радостны, как прежде. И смотрят больше без надежды. "Случилось что?", - злодей не понимал, На что своих он обрекал. — Проиграли мы в Москве, мой фюрер, Вновь повернул рус на нас наш флюгер...

Кипит Москва. Горит река. И всё густые облака Приходят здесь в свои права. Кипит всё это потому, Что кто-то думал что зиму Уж можно будет пировать, Так не считает наша мать. Не зря же полегли в сражениях Штук 10 миллионов молодых. Что не терпели тварей тех глумленья, Оставшихся поныне холостых. Но как мы сильно не сражались, Но как мы сильно не цвели, Мы ворогу, как будто, поддавались И продержаться долго не смогли. И вот он, Хитлер, стоит у порога Последней капли воли Россиян. Он смотрит равнодушно, строго. И по сравненью с дикарями - грубиян. И вот, казалось, всё, конец настал. Надежде пусто было...