Yasemin Gotovit

Анна проиграла всё. Громкий процесс, десятки заседаний, лживые показания бывшего мужа, подкупленные свидетели. Суд отдал ребёнка ему. Сына. Её жизнь. Судья произнёс вердикт сухо и буднично, как будто не ломал ей душу, не забирал дыхание. В зале суда Анна не закричала, не упала в обморок. Она лишь молча встала и вышла. Только сев в автобус до деревни, где прошло её детство, она позволила себе плакать — тихо, горько, безнадежно. Деревня встретила её тишиной, знакомыми запахами травы, влажной земли и отголосками прошлого...

Я вернулась из морга в тот же вечер. Пустая, как выжженное поле после пожара. В руках — пакет с вещами мужа. В голове — гул и темнота. Я стояла перед своей дверью, но ключ… не подошёл. — Что за?.. — пробормотала я, вставляя ключ снова и снова. Бесполезно. Внутри послышались шаги. И голос. — Кто там? — Это была она. Мать моего мужа. Дверь открылась на щелку. Она стояла с полотенцем на голове и в моем халате. — А, это ты… — без особой эмоции произнесла она. — Я думала, ты уже в деревню поехала...

Москва. Октябрь. Серое утро. Светлана Сергеевна, 62 года, лежала на больничной койке частной клиники, аккуратно поправляя плед, словно не было никакой болезни. Комната была просторной, с дорогими шторами и свежими цветами на тумбочке — все должно было выглядеть убедительно. — А теперь посмотрим, насколько «искренна» твоя будущая жена, — пробормотала она, глядя в окно и пряча телефон под подушку. Светлана Сергеевна с самого начала недолюбливала Настю — избранницу своего сына. Слишком простая, слишком улыбчивая, слишком...

Анфиса тяжело поднялась с дивана, на котором уснула в платье прямо после гостей. Голова гудела от вина, но сон как рукой сняло — на кухне кто-то явно разговаривал. Было около двух ночи. Свет не горел, но через щель под дверью пробивалось тусклое мерцание — будто от фонарика или экрана телефона. Она тихо подошла к двери и затаила дыхание. Женский голос — незнакомый, шепчет быстро, нервно: — Ты уверен, что она не проснётся? Деньги точно там, в ящике? Следом — знакомый мужской голос. Узнала сразу...

Александр, владелец крупной строительной империи, был человеком с непростым прошлым. После смерти первой жены он долго жил в одиночестве, пока не встретил Элину — молодую, обаятельную и, казалось бы, искреннюю женщину. Но несмотря на её доброту и заботу, внутри у него жила тень сомнения: не любит ли она больше его деньги, чем его самого? Однажды, он решил проверить её — не словами, не упрёками, а делом. — Мы сегодня поедем на благотворительный концерт для сирот, — сказал он за завтраком. — Конечно, — мягко улыбнулась Элина...

Это случилось случайно. Нина вышла из душа и услышала, как кто-то говорит на кухне. Шаги в коридоре, голос мужа — напряжённый, раздражённый. К нему присоединился женский голос — голос его сестры Оксаны. Они не знали, что она дома. — Сколько ещё ты будешь её терпеть? — резко бросила Оксана. — Ты же сам говорил, что устал, что она ничего не понимает, живёт в своём мире. — Да я и не терплю уже, — тихо ответил муж. — Просто пока рано. Всё должно быть аккуратно. Дом на мне, машина на мне, если сейчас разведусь — она может через суд отсудить половину...

Свекровь не может найти места от злости потому что я не хочу делиться своей зарплатойКогда я устроилась на новую работу, никто особенно не обрадовался. Муж кивнул, сказав: "Ну, хоть дома сидеть не будешь", а свекровь только поджала губы. Я поняла, что в её глазах я по-прежнему "жена её сына", а не самостоятельная женщина. Я работала менеджером в маркетинговом агентстве. Зарплата хорошая, стабильная. После первых двух месяцев я наконец смогла купить себе духи, которые давно хотела, и новые туфли...

Алиса не могла поверить, что всё закончилось. Ещё вчера она была невестой, полной надежд, а сегодня — женщина, которую бросили за неделю до свадьбы. Олег сказал, что «перестал чувствовать» и исчез из её жизни, оставив после себя гору неоплаченных счетов и горькое чувство пустоты. Без поддержки семьи — родители давно умерли, а подруги были заняты своими жизнями — Алиса оказалась один на один с холодной реальностью. Работы у неё не было: после университета она готовилась стать женой, домохозяйкой, как мечтала мать...

В роскошном особняке под Анкарой царила атмосфера тревожного ожидания. На первом этаже, в просторной гостиной с панорамными окнами, где раньше звучал смех и музыка, теперь слышались только тяжёлые шаги, глухие телефонные звонки и приглушённые разговоры врачей. Элиф, единственная дочь крупного турецкого бизнесмена Джемаля Караджа, была найдена без сознания у себя в комнате после семейного ужина. Девушка прошла через реанимацию, и только спустя сутки пришла в себя. Врачи были озадачены: в её крови нашли следы редкого токсичного вещества — дигоксина в смертельной дозировке...

Многодетная мать, Зоя, торопилась домой, лавируя между прохожими и сугробами на заснеженной улице. Ее пальцы уже не чувствовали тяжёлые сумки, а мысли были только о том, успеет ли она к ужину — дети ждали её с нетерпением. Она не могла позволить себе опоздать: дома — пятеро ртов, полных ожиданий, и ни копейки лишней в кошельке. Внезапно, у самого входа в её подъезд, взгляд Зои упал на нечто странное. В сугробе, под фонарем, лежал человек. Он был укутавшись в какие-то тряпки, но по обмороженным пальцам и посиневшим губам было ясно — он едва дышал...

После скромных похорон, когда гости разъехались, а дом погрузился в странную, глухую тишину, Наталья осталась одна. Ей казалось, что стены ещё хранят дыхание родителей — отца с его твёрдым голосом и матери, что всегда пахла ванилью и шиповником. Она медленно проходила из комнаты в комнату, вытирая пыль, перебирая вещи. Многое вызывало слёзы — отцовские очки, блокнот с почерком матери, коробка с их письмами. Но больше всего Наталью тянул чердак. Именно туда отец редко пускал кого-то, даже её. Лестница скрипела...

Сирота по имени Лена давно потеряла веру в светлое будущее. После интерната она перебивалась случайными подработками — уборка, няня, помощница в магазине. Но с наступлением зимы и арендой за коммуналку, у неё не осталось выбора. По объявлению она устроилась сиделкой к одинокой старушке — Евгении Аркадьевне. Та жила в роскошной, но запущенной квартире в центре города и, по слухам, была когда-то известным архитектором. Сейчас она угасала — медленно и тихо. Лена мыла полы, варила кашу, поднимала женщину с постели, переворачивала, ухаживала за её телом...