Димица

Благодаря очень весёлой жизни моих родителей я сменил за десять лет учёбы восемь школ. В двух из восьми я учился по три года, в каких-то год, в каких-то половину. Рекорд - школа в белорусском городе Щучин, где я отучился четверть. Ну что уж. Первый и второй раз было тяжело прощаться, расставаться, приходить в совсем новое, заново знакомиться, обрастать и втягиваться. Но я не жалею вообще. Это было интересно и местами даже весело. Под этим общим названием "Димкины школы" я буду вспоминать всякое, постараюсь в хронологическом порядке...

Мы приехали в Гродно за документами сестры, и у нас появился новый член семейства. Заплаканная Танька притащила в шапке морскую свинку рыжую с белым. Звали свинку Машка. Всё правое ухо у неё было в губной помаде. Так началась наша Свинская эпопея. Невозможно завести морскую свинку, но так, чтоб она у тебя была одна. В один прекрасный момент мы осознали, что у нас их минимум восемь, и они продолжают плодиться. Приложив невероятные усилия, мы сумели сделать так, чтоб у нас осталась одна Машка. Наши свинки были у всех вообще...

В 93-м моя Маманя продала какую-то линию Пермского телефонного завода шведам в качестве посредника, и получила от шведов деньги, а от Пермского телефонного завода где-то три-четыре автозака кнопочных телефонов. Просто в наших местах не было грузотакси, но был автозак. Тогда я впервые проехался на автозаке. Последующие разы мне понравились меньше. Первый раз - восторг. В марте 94-го я иду такой из школы и вижу, как моего батю грузят в багажник синей легковухи двое сильно нерусских. Маманя палит меня издалека и показывает съебаться...

Я стоял на какой-то атрофированной кухне, такая, типа, с евроремонтом - кафель, резная мебель, приятный свет, что совсем не сочеталось с решётками, грязью, и осыпающимся бетоном, которыми я сюда шёл. Нас, пришедших, было трое. Встречающих столько же. Они сидели внутри кухонного уголка вальяжные, сытые, наглые, одетые в человеческую одежду - хозяева положения. Мы стояли нежданными гостями, главными клоунами вечера и не понимали, что происходит. Только сегодня я узнал, что полоски ткани пришитые...

Зал суда, в котором мне дали шесть лет, был убогенький. Я ожидал чего-то более торжественного. Но нет. Деревянные откидные стулья, как в старых актовых залах, три или четыре ряда, потолок в проплешинах. И даже скамья подсудимых без всяких решёток, обычная деревянная перегородка по пояс. Судья торопился. А потом ещё больше торопился конвой. Конвоиры хотели поскорее от нас избавиться и пойти уже чаю попить, поесть там, ну её нахуй эту работу, утырков этих с их судами Именно из-за того, что все торопились, присутствовавших на суде выгнали из зала максимально быстро...

Ровно десять лет назад я вернулся к жизни, нормальной человеческой, без ежеминутного страха, без необходимости контролировать каждое слово и действие и даже каждый жест. Это будет тяжёлый тред. Но он мне нужен, я стал забывать, а забывать нельзя. Март 2006-го. Я стою в двух метрах от двери военкомата и курю третью. Дверь железная, зелёная, обычная военкоматовская дверь, но как же я боюсь её открывать. Я понимаю, что за ней меня ждёт пиздец. Но я никак не мог знать, что открыв её, я потеряю почти четыре года жизни...