Меланхолия

Прости, отец, неумное дитя, которое тебя учить пыталось. С годами чётче понимаю я, свою неправоту, такая жалость, что иногда не замечал в глазу бревна. Что был настырен, в юношеском раже. Ты мог меня послать конечно на..., но и попытки не предпринял даже. Ты просто улыбался и курил, когда я разливался соловьём. Ни слова в тот момент не говорил, а только думал что-то там своё. Не ангел, крыльев сроду не имел, по жизни шёл походкой моряка. За жизнь свою ты столько сделал дел, хотя она смогла намять тебе бока...

Зависть обеих оттенков тлетворна, я расскажу вам о зависти чёрной. Тут уж сам цвет говорит за себя, страх темноты нам собой бередя. Чёрная зависть и чёрная оспа, это не просто два "громких" клише. Черная зависть не в плоти нам просто, язвы свои, оставляет в душе. Также проникнут бациллы заразы, там, где "имунный" понижен барьер. В сердце недобром размножатся сразу, чувства терзая, как крысу терьер. Зависть к успеху, богатству и славе, давит, как камень и спать не даёт. нервы сжигая в расплавленной лаве, воя в душе, как голодный койот...

Одиночество ночью, внезапно волною накатит. Оно рядом со мной, на другой половине кровати. Одиночество, это молочный батон на неделю. Мне прядёт Одиночество старых привычек куделю. И никто не одёрнет: "Мол хватит уже! Перестань!" И никто не подаст в ослабевшую руку стакан. Одиночество медленно чёрной болезнью грызет, Чтоб уставшие крылья прервали короткий полёт. От него никогда не спасут социальные сети...

Мотивы можно подобрать, но нет эстетики у смерти. Не надо думать и гадать, когда тебя утащат черти. За жизнь держаться до конца, бороться из последних сил. Не призывать её гонца, чтобы отбой он протрубил.

Зачем он здесь, куда идёт, изгой среди людей? Хандра, усталости налёт, и ворох тусклых дней. Безвольно ноги волоча, забыл, откуда шёл. Собаки на него рычат и каждый шаг тяжёл. Ему бы прикорнуть чуток, но он проходит мимо, хотя наш мир не так жесток для странных пилигримов. Дадут еду, предложат кров, а дальше, пыль дорог...

Когда один в пустой квартире, а время замерло в часах. Ты никому не нужен в мире, и проникает в душу страх. Вся жизнь пряма, как колоннада, твоя любовь, работа, дом. И никого винить не надо, за то, что пусто в доме том. Кого винить? Взрослеют дети. И улетают, оперясь. Отец за них всегда в ответе, не рвётся родственная связь. Знакомые заходят редко, у них своих забот мильон...