Италия

В издательстве "Индрик" вышла книга выдающегося искусствоведа и писателя Серебряного века Павла Муратова "Римские письма", объединяющая под одной обложкой его статьи, печатавшиеся в парижской газете "Последние новости" в течение 1926 года. Павел Муратов - человек, которому я безмерно благодарен за то, что он подарил мне Италию, подобно тому как М. Л. Гаспаров открыл для меня античную Грецию. А знакомством с самим Муратовым я обязан Борису Зайцеву, дивному писателю, отмеченному гением душевной чистоты и непоколебимой нравственной стойкости. Зайцева и Муратова связывала тесная дружба. Ещё до революции, в 1900-е годы, они вместе ездили в Италию и навсегда подпали под очарование этой великолепной страны, "родины нашей души". После этих совместных поездок Муратов написал свою прославленную книгу "Образы Италии", вошедшую в золотой фонд русской литературы. Если вы ещё не читали её, обязательно прочтите: перед вами предстанут такие сокровища культуры, такие безграничные пласты её, что жизни не хватит, чтобы изучить это богатство. Вас ждут встречи с великими художниками Тинторетто, Джованни Беллини и Тьеполо, писателями Карло Гоцци и Гольдони, Казановой, Стендалем, фресками, соборами, мозаиками, Вазари, барокко, историком Грегоровиусом, Винкельманом. В повествование вплетены рассказы о могущественных князьях и святых, влиятельных покровителях искусств и наук, об учёных гуманистах, о педагоге Витторино да Фельтре, прославившем город Мантую. Всё здесь густо опутано нитями культурных связей, эпохи накладываются друг на друга и пронизывают друг друга, видоизменяясь, перевоплощаясь, персонифицируясь и распадаясь на множество элементов в едином потоке времени. Муратов дарит вам прекрасную южную страну целиком, от древности до начала XX века. Борис Зайцев писал, что в русской литературе нет ничего равного этой книге "по артистичности переживания Италии, по познаниям и изяществу исполнения". Крупный литературный критик Ю. И. Айхенвальд справедливо отмечал, что книга Муратова "пленяет раньше всего своим слогом, на котором лежит печать благородства и духовной аристократичности". "Образы" пробудили во мне интерес к итальянскому средневековью, через них я вышел на письма Екатерины Сиенской, интереснейшую работу медиевиста-эмигранта Н. П. Оттокара "Культурные центры старой Италии: Венеция, Флоренция, Сиена", напечатанную в том же издательстве "Индрик" в 2022 году. Я начал интересоваться итальянской живописью эпохи Возрождения, ближе знакомится с литературой Италии, с тем, что не входит в университетскую программу: историческими хрониками Джованни Виллани и Дино Компаньи, поэзией Гвидо Кавальканти, остротами и анекдотами Поджо Браччолини, трактатом о достоинстве человека Джаноццо Манетти, новеллами Мазуччо Гуардати и философской лирикой Джакомо Леопарди. Всё это переведено на русский язык и мёртвым грузом лежит на пыльных полках наших библиотек. Чтение волшебной книги Павла Муратова способно оживить для нас эти безмолвные тома. Айхенвальд, Зайцев, Муратов, - какая удача для нас, что эти прекрасные люди являются частью русской культуры. Они внушают надежду, дают пример и служат эстетической и моральной опорой в нашем безумном мире. "Римские письма", несомненно, будут ценным дополнением к "Образам Италии".

11 марта 1544 года в Сорренто родился великий итальянский поэт Торквато Тассо. Замечательно, что совсем недавно издательство "Азбука" в своей лучшей серии "Большие книги" выпустило главный труд жизни писателя - поэму "Освобождённый Иерусалим" в переводе Романа Дубровкина. В Европе это произведение в течение нескольких столетий считалось образцовым и ставилось в один ряд с "Илиадой" Гомера и "Энеидой" Вергилия. В XVIII веке в России творение Тассо служило ориентиром для Михаила Хераскова, когда он сочинял "Россиаду", - первый русский национальный эпос. Но, пожалуй, самым страстным почитателем итальянского гения в нашей стране был Константин Батюшков, посвятивший личности Тассо несколько великолепных пронзительных элегий и переводивший отрывки из его бессмертной поэмы. В эпоху романтизма Тассо почитали не столько за "Освобождённый Иерусалим", сколько за его творчество в целом и за его трагическую биографию, видя в нём символ поэзии, идеального поэта с большой буквы, страдающего от неразрешимого противоречия между высоким искусством и убогой действительностью. Тассо закончил свою поэму в 1575 году. К этому времени литературные вкусы европейцев начинают тяготеть к нормативности. Лодовико Ариосто уже воспринимается как слишком своевольный, "разбросанный" и легкомысленный поэт. В интеллектуальных кругах увлечение философией Платона сменяется повышенным интересом к Аристотелю, особенно к его трактату "Поэтика". Времена Марсилио Фичино прошли. Формируется эстетика классицизма с её общеобязательными и неизменными правилами, которая засверкает ослепительным блеском в XVII веке во Франции. Тассо оказался где-то посередине, между ренессансным культом человеческой свободы и культом долга, лежащим в основе классицизма, между концом Возрождения и началом эпохи Контрреформации. В этой раздвоенности и заключается трагизм его творчества, трагизм, к которому чуть позже придут Шекспир, Сервантес, Кальдерон: неразрешимое противоречие между чувством и долгом, между землёй и небом, красотой земной и красотой божественной. Ничто не мешает нам прочитать поэму "Освобождённый Иерусалим" и насладиться её монументальным великолепием. Торквато Тассо. Освобождённый Иерусалим. - М.: Иностранка, 2024. - 608 с.