Интересные и неповторимые рассказы

После отбоя двое медбратьев на каталке привезли в больничную палату, освещённую дежурной лампой, тридцатипятилетнего мужчину, находящегося в бессознательном состоянии, и положили на единственную свободную кровать у двери. Мужчину что-то мучило. Он долго и громко стонал. А после коротко вскрикнул и очнулся. – Ну, наконец-то, – с обидой в голосе проговорил старик со сломанной в локте рукой, чья кровать стояла по соседству с кроватью нового больного. – А то никакого сна нет. Всё стонет и стонет. Стонет и стонет...

1 Тридцать первого декабря старик проснулся рано. Сел на край постели. Обвёл взглядом комнату и тотчас поник. «По избе и не скажешь, что скоро Новый год наступить должен, - подумал он, посмотрев на окно, занесённое до половины снегом, – Ещё и дорогу перемело». – Петя, ты чего вскочил? – спросила его старуха сонным голосом. – Не спится. – Хочешь, сбитню приготовлю? – Лежи. Сам управлюсь. Старуха повернулась на бок и притихла. А старик принялся растапливать печку. «Сколько лет мне? – спросил он себя, припоминая год рождения, – Кажется, семьдесят девять...

Двое зажиточных мужиков, одетых в собачьи шубы, ехали в город на санях, запряжённых гнедой кобылой. Погода быстро портилась. Поднялся ветер. Стал падать крупный снег. - Эх, брат Лукьян, - сказал тридцатипятилетний Козьма, держась за вожжи и погоняя лошадь плетью. -Видать, не поспеем мы сегодня к маклеру в контору. Другие люди имение старухи Денисовой выкупят. А потом в древне нашей свои порядки наведут и леса под топоры пустят. Сколько нам ещё до города? - Вёрст пятьдесят, - ответил сорокалетний Лукьян, осмотревшись по сторонам...

I. – Весной пахнет! – воскликнул первый заместитель министра культуры, по пояс высунувшись в распахнутое настежь окно четвёртого этажа, выходящее на столичную набережную. Этот тучный и ухоженный мужчина средних лет, одетый в строгий серый костюм и обутый в начищенные до блеска туфли, был, к счастью своему, ведь он любил вспоминать о юности, выходцем одного из районных городов Рязанской области. И потому, набрав теперь полные лёгкие весеннего воздуха, вспомнил о Скопине – доме, в котором не был чуть более двадцати лет. «А не разузнать ли мне, как обстоят дела с объектами культуры в моем родном городе?» – спросил себя первый заместитель, обрадовавшись озарившей его голову мысли...

Стояла тоскливая, уже почерневшая зима. Небо было заволочено серыми облаками. По пустынным улочкам уездного города медленно ползла полоска печного дыма, опустившегося с шиферных крыш. За обшарпанными стенами двухэтажных покосившихся строений, стесненных ветками состарившихся тополей, слышался лай дворовых собак. Они брехали на человека, одетого в мешковину, который торопился успеть до темноты покинуть город. У окраины ему повстречался горожанин. – Куда ты идёшь, путник? – бесцеремонно спросил он. – Я иду домой! – ответил путник, нехотя замедлив шаг и остановившись. – Где же твой дом? – попросил уточник горожанин, сделав лицо серьёзным...