Мефистофель русской истории: Август Шлёцер

Сам ‎Шлёцер‏ ‎в ‎своих ‎научных ‎исследованиях ‎всё‏ ‎чаще ‎вновь‏ ‎обращался‏ ‎к ‎русской ‎тематике. ‎Иначе ‎и ‎быть ‎не ‎могло‏ ‎для ‎того,‏ ‎кто‏ ‎некогда ‎признался,‏ ‎что ‎«охота ‎к ‎русской ‎истории‏ ‎сделалась ‎у‏ ‎меня‏ ‎страстью».‏ ‎Его ‎научный‏ ‎аппетит ‎подогревала ‎университетская‏ ‎библиотека, ‎которая‏ ‎регулярно‏ ‎пополнялась ‎огромным‏ ‎количеством ‎книг ‎и ‎рукописей ‎из‏ ‎России ‎—‏ ‎их‏ ‎высылал,‏ ‎до ‎девяти ‎посылок ‎в‏ ‎год, ‎гёттингенский‏ ‎выпускник, ‎«первоприсутствующий‏ ‎член»‏ ‎Медицинской‏ ‎коллегии ‎барон ‎Григорий‏ ‎Фёдорович ‎фон ‎Аш‏ ‎(1729—1807)...

Между ‎тем‏ ‎весной ‎1769 ‎года ‎отпуск ‎Шлёцера‏ ‎подходит ‎к‏ ‎концу.‏ ‎В ‎следующем ‎году ‎оканчивался ‎и ‎его ‎контракт ‎с‏ ‎российской ‎Академией.‏ ‎Шлёцер‏ ‎вновь ‎чувствует‏ ‎себя ‎на ‎распутье. ‎«В ‎1770‏ ‎году, ‎—‏ ‎думал‏ ‎он,‏ ‎— ‎по‏ ‎истечении ‎срока ‎моему‏ ‎контракту ‎с‏ ‎Академией,‏ ‎мне ‎уже‏ ‎будет ‎тридцать ‎пять ‎лет; ‎с‏ ‎860 ‎рублями‏ ‎в‏ ‎Петербурге‏ ‎нельзя ‎пользоваться ‎никакими ‎удовольствиями‏ ‎жизни: ‎приобрету‏ ‎ли ‎я‏ ‎что-нибудь‏ ‎литературными‏ ‎трудами ‎— ‎неизвестно...

Воздух ‎Гёттингена‏ ‎быстро ‎выветривает ‎из ‎головы ‎Шлёцера‏ ‎воспоминания ‎о‏ ‎служебных‏ ‎неприятностях ‎и ‎дорожных ‎трудностях. ‎Остаток ‎1767 ‎года ‎он‏ ‎проводит ‎в‏ ‎напряжённом‏ ‎труде. ‎На‏ ‎его ‎рабочем ‎столе ‎растёт ‎кипа‏ ‎бумаг. ‎В‏ ‎1768‏ ‎году‏ ‎рукопись ‎получает‏ ‎название ‎«Probe ‎russischer‏ ‎Annalen» ‎(«Опыт‏ ‎изучения‏ ‎русских ‎летописей»,‏ ‎введение ‎и ‎первая ‎часть) ‎и‏ ‎отправляется ‎в‏ ‎типографию.‏ ‎Шлёцер‏ ‎сам ‎оплачивает ‎печать ‎тиража. Во‏ ‎введении ‎он‏...

Наступает ‎последний,‏ ‎самый ‎безмятежный ‎год ‎пребывания ‎Шлёцера‏ ‎в ‎России.‏ ‎У‏ ‎него ‎нет ‎ни ‎врагов, ‎ни ‎соперников: ‎Миллер ‎далеко,‏ ‎Ломоносов ‎в‏ ‎могиле,‏ ‎профессор ‎Фишер‏ ‎занят ‎историей ‎Сибири. ‎Таким ‎образом‏ ‎древняя ‎русская‏ ‎история‏ ‎целиком‏ ‎в ‎распоряжении‏ ‎Шлёцера. ‎А ‎его‏ ‎покровитель ‎Тауберт‏ ‎единолично‏ ‎царит ‎в‏ ‎канцелярии. С ‎удвоенной ‎энергией ‎Шлёцер ‎набрасывается‏ ‎на ‎источники‏ ‎и‏ ‎за‏ ‎короткое ‎время ‎подготавливает ‎к‏ ‎печати ‎первые‏...

7 января ‎Тауберт‏ ‎вводит ‎Шлёцера ‎в ‎конференцию ‎Академии.‏ ‎Ни ‎Ломоносов,‏ ‎ни‏ ‎Миллер ‎не ‎выказывают ‎видимых ‎признаков ‎личной ‎неприязни ‎к‏ ‎новому ‎коллеге‏ ‎и‏ ‎собрату. ‎Вскоре‏ ‎судьба ‎разлучает ‎их ‎навсегда. ‎Четвёртого‏ ‎марта ‎Миллер‏ ‎уезжает‏ ‎в‏ ‎Москву, ‎а‏ ‎4 ‎апреля ‎умирает‏ ‎Ломоносов. ‎Тауберт‏ ‎становится‏ ‎единственным ‎распорядителем‏ ‎в ‎канцелярии. 3 мая ‎Шлёцер ‎получает ‎на‏ ‎руки ‎долгожданный‏ ‎заграничный‏ ‎паспорт.‏ ‎Наконец-то ‎свободен! ‎Он ‎чувствует‏...

Отпраздновав ‎наступление‏ ‎1764 ‎года, ‎Шлёцер ‎подбивает ‎«дебет‏ ‎и ‎кредит‏ ‎своего‏ ‎жизненного ‎хозяйства». ‎Он ‎понимает, ‎что ‎широта ‎научных ‎интересов‏ ‎имеет ‎и‏ ‎обратную‏ ‎сторону. ‎«До‏ ‎сих ‎пор, ‎— ‎пишет ‎он‏ ‎Михаэлису, ‎—я,‏ ‎подобно‏ ‎номаду,‏ ‎кочевал ‎из‏ ‎одной ‎науки ‎в‏ ‎другую ‎(увлекаемый‏ ‎не‏ ‎юношеской ‎ветреностью,‏ ‎но ‎течением ‎обстоятельств). ‎Разнообразие ‎знаний,‏ ‎приобретённых ‎мною‏ ‎вследствие‏ ‎этого,‏ ‎должно ‎было ‎бы ‎принести‏ ‎мне ‎пользу,‏ ‎если ‎бы‏ ‎я‏ ‎наконец‏ ‎остановился ‎на ‎чём-нибудь‏ ‎одном...