Житие Пети Короедова

Как с удивлением обнаружил для себя однажды Петя, Никодим Семеныч в родной семье пользовался авторитетом довольно умеренным. И Короедов, несмотря на юный возраст, в умозаключении этом не сильно ошибался. Никодим Семеныч в стенах родного дома был исключительно хмур и молчалив. Иногда - виноват. Улыбка на его лице мелькала только при виде милой Олюшки. Но и то - до всем нам известных событий. Днями и ночами батя Кошкин пропадал на работе. Звонил домой с единственной фразой: "В засаде. Время прибытия - неизвестно"...

Двадцатого марта тысяча девятьсот девяносто пятого года Оля Кошкина родила прекрасную дочь. Три пятьсот вес, пятьдесят три сантиметра росту. Рождение происходило в городском роддоме города Козюхинска. Новорожденная и мать ее чувствовали себя хорошо, готовились к выписке домой. Регина Ивановна накануне знаменательного события - встречи с внучкой - места буквально не находила. Каждый час звонила Ольке в роддом: справлялась о том, как питается дитя. И нет ли у Ольки температуры. И самой Регине много...

После фазанки, вдоволь нахохотавшись с Кокой, Короедов не поехал домой. Свободу хотелось продлить. А вот расспросов от мамы слушать не хотелось совсем. Он брел по дворам микрорайона Космос. Название микрорайон получил благодаря главной своей культурной достопримечательности - кинотеатру “Космос”. В кинотеатр этот Петя ходил лишь однажды, в девятом классе. На фильм “Маленькая Вера”. На сеанс они поперлись всем классом, с классной же руководительницей Марией Петровной Калошиной. На культурный поход всех подбил Кока...

Спать Петю уложили на жестком диване в зале. Прямо под развесистым фикусом. Из цветочной кадки ощутимо несло кошачьими проказами. - Ох, уж этот квартирный вопрос, - пояснила Панасючке Будена Макаровна такое необычное размещение молодожена, - некуда и приткнуться. Особенно - если гости в доме. У Лели кровать чуть не детская. Сама там с животом едва помещается. Придется Петру в разлуке ночь провести. Ты как, Петр, выдержишь? Тетя Рита Панасюк отчего-то захохотала. А Регина Ивановна, нахмурившись, подала Пете плед и подушку...

Петя отправился в комнату к Ольке. Самой ее там не обнаружилось. Зато с плаката над узкой Кошкиной кроватью ухмылялся ехидно Хулио Иглесиас. Плакатов с Хулио было так много, что даже рябило в глазах. На некоторых он белозубо скалился, а на иных пел, широко разверзя рот. Петя робко присел на краешек кровати. Сумку он по-прежнему сжимал в руках. Вот таким - растерянным, затесавшимся между розовым плюшевым поросенком Фунтиком и безухим медведем - и увидела его зашедшая Олька. Законная жена. Кошкина несла тарелку с дымящейся куриной ногой...

Баба Будя впустила Петю и сморщила мягкий гномий нос: - Петр Сергеич, ощутимо чувствую табачок-с. Заканчивайте-ка с пагубными своими привычками. Небось, и росту вы такого несолидного из-за пристрастий. Это что же, Леля и малыш дышать вашим смогом отныне станут? У нас даже Никодим Семеныч не позволяют себе накуренными домой являться - непременно продолжительно проветриваются. Надеюсь, что курить вы завяжете намертво. Надо соблюдать правила общежития. Договорились, дружок? Петя задышал в сторону от бабы Буди и кивнул...