Про психотравмы

В центре идеально выверенной гостиной моей подруги, в нише стеклянного стола, лежит старый, потрепанный путеводитель по Праге 2012 года, который она никогда не открывает, но бережет как святыню. В её памяти этот путеводитель — символ «самого безмятежного лета», когда она, молодая и свободная, часами сидела в кофейне на Староместской площади, глядя на прохожих… В 1899 году Фрейд в пишет работу «О покрывающих воспоминаниях», в которой описывает нашу память как хитроумного декоратора, который прячет правду за театральными кулисами...

Говорят, что мы любим не за то, что помним о человеке, а за то, как его присутствие заполняет наши внутренние пустоты. А еще говорят, что забывание очищает пространство для новой встречи — с собой или с другим… Несколько лет назад мой друг пережил тяжелый развод. А вчера он рассказал мне, что стал рассеянным: с утра забыл имя своей помощницы, которая работает у него уже 2 года; на совещании вдруг потерял мысль, когда коллега упомянул город у моря; а вечером на свидании от смеха девушки в синем платье...

А что, если я скажу, что каждое наше переживание имеет свой отложенный отпечаток? У Андре Грина, французского психоаналитика, я встречала тексты о временном парадоксе психической травмы и отложенном воздействии бессознательного, которые мне нравятся. Расскажу. Грин развивает классическое фрейдовское понятие - «отложенная реакция (L'Après-coup / Nachträglichkeit)», суть которого заключается в том, что травмирующее событие (например, потеря любимого питомца, близкого человека или развод) в моменте может не вызвать немедленного отреагирования...

В психоанализе, особенно в его ветви, занимающейся трансгенерационной передачей, межпоколенный мандат (или трансгенерационный мандат) — это невысказанное, часто бессознательное требование, ожидание или «задание», которое одно поколение передает следующему. Не завершив какой-то важный психологический процесс, не реализовав мечту, или не справившись с травмой, предки упаковывают это «незаконченное дело» в ментальный сундук и передают его потомкам. Где-то я прочла, что трансгенерационный мандат напоминает...

Я знала одну немногословную женщину, внутри которой жила навязчивая мысль о том, что онадолжна контролировать все, что говорит, чтобы не быть осмеянной, отвергнутой или нелепой. Эта мысль была отголоском старой детской травмы, нанесенной ее непредсказуемым и эмоционально жестоким отцом. Любой промах, любая неосторожная фраза девочки вызывала в нем вспышки гнева и беспощадный поток критики. И в те давние годы психика маленькой девочки не смогла интегрировать три вещи: Если на нашем теле появляется рана, то когда она заживает, порой остается шрам...

Иногда я думаю, что наша память похожа на заботливого садовника, который ухаживает за цветами воспоминаний в оранжерее нашей души. Каждый горшок - это эпизод, в котором есть и аромат (восприятие), и цвет (аффект), и даже узор на горшке (действие). Но когда случается травма, горшок разбивается, разлетаясь обрывками запахов, кусками аффектов, и бессмысленными обломками действий. И эти острые осколки не имеют своего места в оранжерее, они просто валяются как попало и ранят каждый раз, когда ты на них случайно наступаешь...