Второй Шанс (Бастард-8)

Снег засыпал поляну за ночь, скрыв следы сражения толстым ковром. Будто Орландо и не катался по земле и не заливал снег кровью. Он сидит у окна с глиняной кружкой травяного отвара, рядом на узкой койке спит Луиджина. Во сне личико разгладилось и выглядит совсем детским. На втором этаже хлопочут ведьмы, а Асмодей сидит напротив. В камине потрескивают дрова и сухой жар заполняет комнату. — О чём задумался? — Спросил кот, когтем подцепляя сырник с тарелки. — О том, что устал махать мечом. Устал сражаться и убивать...

Орландо стошнило кровью. Закашлявшись, согнулся пополам и щурясь огляделся. Белое марево снегопада застилает мир, за пеленой угадывается стена леса и контуры домика ведьм. Бороздчатый клинок исчез, но на ладони осталось шероховатое ощущение рукояти обтянутой акульей кожей. Орландо качнулся, пошёл в сторону, завалился и едва устоял. Направился к дому, с усилием проламываясь через слой снега. Дверь приоткрылась и наружу осторожно выглянула Луиджина, в щель протиснулся Асмодей. Сбежал по ступенькам, а девушка за ним, запнулась на последней и сшиблась с Орландо, заключив в цепкие объятия...

Орландо медленно выпрямляется, вращая клинком одной кистью. На лице разом меняются выражения гнева, усталость и злобы. Крупные снежинки опускаются на плечи, снег частит, будто небо выпотрошили. Терц попятился, следя за раздвоенным остриём и скалясь, как бешеный волк. Серкано остановился, склоняя голову к плечу. — Надоело... — Цедит Орландо, хрипя от распирающей ярости. — Надоело! — Что же тебе надоело, сынок? — ЧТО?! Мне надоело, что меня ни во что не ставят и используют, как инструмент! Мне надоел ты! — Орландо ткнул клинком в грудь гвозденосца...

Кольца плотно обхватывают пальцы, браслет ёрзает на левом запястье и устраивается, как жирный кот. Асмодей терпеливо сидит на холодном песке освещённый умирающей луной. Орландо в задумчивости поглаживает приобретения, будто стараясь задобрить. Повернулся к фамильяру и спросил отрешённо: — Скажи, а святые предметы имеют память? — Что? — Ну, они меня могли запомнить? — Не не, я про «святые», что это вообще значит? — Вещи, которые принадлежали пророкам и подвижникам. — Без понятия. Орландо кивнул, провёл пальцами по рукояти скьявоны и резко ударил перед собой...

Улица проклятого города пожирает звуки шагов, давит на сознание сотнями взглядов. Орландо идёт за Асмодеем выпрямив спину и расправив плечи. Нос вздёрнут, подбородок выдвинут вперёд, а ладонь лежит на рукояти скьявоны. Крылатая корзина гарды тускло блестит в лунном свете. Кот почти сливается с мраком, только глаза сверкают жёлтым пламенем. Чувство чужого присутствия дёргает нервы, вынуждает напрягаться мышцы по всему телу. Руины дворца разрастаются, довлеют над ошмётками города. Передняя часть разрушена в щебень, остатки башен придавили пристройки...

Корз-Гатор поднимается из пусиыни с мрачным величием. Обломанные башни упираются в звёздное небо, исторгая белые потоки песка. Остатки куполов отражают лунный свет. Орландо сидит у входа в пещеру и мрачно смотрит на обнажившиеся улицы. Там, среди темноты и проломов таится древняя смерть. Чудовища жившие до Потопа, потомки божеств и жертвы их желаний. Асмодей дремлет положив голову на передние лапы и вытянув хвост. Парень косится на кота, гадая, кто он на самом деле. Ведь точно не простой фамильяр или какой другой низший демон...