Мое московское детство

Как-то я зашла за Вовкой, чтобы пойти погулять, но он с деловым видом сказал, что занят весьма важным делом и провел меня в свою комнату. И я увидела вещь, которая меня просто заколдовала! Вовка наклеивал в альбом переводные картинки. Никогда раньше я такой красоты не видела! Он отрезал картинку, затем окунал ее в воду, затем прикладывал к листу в тетрадке и, наконец, осторожно снимал верхний слой. А на листе оставалась яркая, очень красивая, чуть влажная картинка. Я попросила дать мне попробовать...

Но как-то и мне посчастливилось и возле дороги я нашла копейку. Квасу на них нельзя было купить, и я побежала к Вовке спросить, что же мне с ней делать. У Вовки голова работала что надо, и он сказал, что на них можно купить коробок спичек. Я боялась покупать спички, так как мне было строго-настрого запрещено и близко к ним приближаться. Помню, отец позвал нас с Надей, достал спички, зажег одну и сказал, что это очень горячо. Пламя красиво горело и я спросила, можно ли его потрогать. Отец немного подумал, и ответил: — Ну, что же, попробуй, только очень быстро...

Был душный, жаркий день и мы с Вовкой брели, бесцельно гоняя камешки по дороге, пока он не нашел в пыли три копейки. Это было целое богатство! Мы сразу помчались к бочке кваса, отстояли очередь, и нам налили целый стакан шипучего холодного напитка. Вовка на правах хозяина первый отпил половину, и даже немного больше, так как уверял, что его часть состояла только из пены, и милостиво протянул мне остатки. Я с удовольствием допила квас, но после этого пить захотелось еще больше. Да и Вовка, по-моему, уже жалел, что поделился со мной...

В школу я идти совсем не хотела. Наташка, двоюродная моя сестра, которая жила в соседней комнате и была старше меня на целых шесть лет, говорила, что в школе мне будут ставить только двойки, а еще мне придется целыми днями выполнять домашние задания, а все мои игрушки выкинут. Когда я все это рассказала отцу, он чуть в волосы Наташке не вцепился, хорошо она успела с визгом закрыться в своей комнате. А мне он сказал, что Наташка сама двоечница, а я, если буду очень стараться, стану круглой отличницей...

И вот родители, устав от моих проказ, решили отправить меня в круглосуточный детский сад, который находился под Москвой, в Малаховке. Помню, перед отъездом мама купила мне необыкновенно красивую куклу. Она совсем не походила на тех глупых кукол c толстыми ручками и ножками, которые так и подмывало оторвать, не было и пухлых щек c безжизненной улыбкой на лице. Скорее, она походила на современную куклу Барби. И у нее были длинные вьющиеся белокурые волосы и очаровательная настоящая шляпка. А выражение лица у нее было немного грустным и задумчивым...

Ох-хо-хо, как же мне не хочется писать эту главу! Многое бы в своей жизни отдала, чтобы не было того случая, и чтобы эти воспоминания не жгли стыдом всю мою жизнь и не отравляли мои светлые воспоминания о детстве. Да и вообще я не понимаю, почему я должна это писать? Ведь я вполне могу приврать что-то о себе, написать какая была я послушной и умной девочкой, которую все любили, и которая если что-то и делала плохое, то только по неразумению и непониманию. И никто бы ничего не узнал, и унесла бы я эту страшную тайну с собой в могилу...