Муж обманывал

Муж лениво потянулся в кресле и с недовольной миной отложил телефон. — Надоела мне эта квартирантка, — проворчал он, даже не поднимая взгляда. — Думаю, пора поискать другую. Я замерла с кружкой в руке. Света снимала квартиру уже полгода, платила исправно, убиралась аккуратно. Никаких замечаний от соседей, никаких проблем. — А что случилось? — осторожно спросила я. Анатолий почесал переносицу и дернул ремень на брюках — верный признак того, что он нервничает. — Да что-то не то с ней, Ира. — он хмыкнул с усмешкой...

Марина проснулась от звука хлопнувшей двери. Монотонный звук "кап-кап" из санузла сливался с утренним гулом за окном, создавая какую-то особенную больничную мелодию. Серый свет пробивался сквозь занавески на окнах, рисуя узоры на противоположной стене. Она потянулась к телефону. Ночью писала Игорю — спрашивала, как дела, когда приедет. Ответа не было. Наверное, спит ещё. Соседка по палате, Таня, уже встала и копошилась у своей тумбочки, напевая что-то под нос. — Доброе утро, — тихо сказала Марина...

Галина Павловна подошла к плите и принялась помешивать кашу, даже не взглянув на меня. Запах овсянки смешался с затхлым ароматом засохших яблок из кладовки, и в груди сдавило так, будто воздуха не хватает. — Завтрак готов, — прошептала я, расставляя тарелки на столе. Игорь сидел, уставившись в телефон. Пальцы его нервно постукивали по столешнице — тук-тук, тук-тук. Этот звук резал слух острее скрипа половиц. — Ты сегодня будешь дома до обеда? — буркнул он, не поднимая глаз. Странный вопрос. Раньше он знал мой распорядок наизусть...

Я стояла на кухне и смотрела на треснувшую сахарницу. Тонкая линия раскола тянулась от края до самой середины — почти незаметная, но я видела её каждое утро уже неделю. — Антон, завтрак готов, — позвала я мужа, ставя перед его местом чашку с дымящимся чаем. Он появился в дверях, уже одетый, с телефоном в руках. Быстро печатал что-то, даже не подняв взгляд. — Сегодня я задержусь, — бросил он, хватая бутерброд. — У Сергея аврал по новому проекту. — Опять? — я коснулась края сахарницы, и палец задержался на трещине...

Дверь захлопнулась так резко, что малыш вздрогнул в моих руках. Олег даже не обернулся. — Я всё решил, — бросил он через плечо, собирая свои вещи в сумку. — Оставь меня в покое. Я стояла посреди прихожей с ребёнком на руках, не в силах поверить происходящему. Детское одеяльце съехало на пол — жёлтое, в мелких звёздочках, которое мы вместе выбирали ещё до рождения Максимки. — Но как же мы? — прошептала я. — Ребёнок же твой тоже… — Не держись за прошлое, Наталья. — Олег застегнул куртку, не глядя на меня...

Сидела на кухне, обхватив пальцами кружку с чаем, и никак не могла согреться. Горячий фарфор обжигал ладони, а внутри всё равно было холодно — какой-то странный, пустой холод. — Иннусь, сахар класть? — Сергей хлопотал у плиты, переворачивая поджаренный хлеб. Голос заботливый, как полтора года назад не было. — Не нужно, — отозвалась я, не поднимая глаз. Он присел напротив, придвинул тарелку с бутербродами. Пахло маслом и кофе, за окном моросил октябрьский дождик. Обычное утро. Тихое. Правильное. — Данька вчера звонил, спрашивал, как мы тут, — продолжил он, явно стараясь завязать разговор...