Творческий уголок. Проза.

Это ж надо! Три года работы в компании! Никита уж было опланктонился в офисе в дугу, а тут вдруг шеф вызвал. Впервые в жизни! Шагнул в приемную, как на плаху, обреченно поглядел на Танечку, худощавую миловидную секретаршу, вечно занятую гламурными журналами и своими ногтям. Она молча кивнула на дверь с табличкой "Генеральный директор Спланхнин Р.К." Постучал в дверь и внутренне приготовился встретить колючий взгляд, заплывшие жирком хитренькие глазки-бусинки и презрительную улыбочку шефа. Мысленно...

Рабочий день Николая Константиновича Бухтиярова, заведующего инфекционным отделением 23 городской больницы, начинался обыденно до невозможности. Пришедшего на работу и ступившего внутрь вестибюля, его окутало облако пара из-за разности внешней и внутренней температур. Струя приятного тепла, генерируемого тепловой завесой, обдула лицо и шею, проникла за шиворот, пощекотала кожу нежными мини-торнадо. Теплота струилась во взгляде добродушной всегда улыбающейся старушки-гардеробщицы Клары Васильевны,...

В уши тревожным набатом ворвался резкий звон. Светофор, видно, сговорился со звонком и зловеще замигал кроваво-красненьким. Шлагбаум опустился и звякнул электромагнитами. Сухой искусственный женский голос четким контральто объявил о приближении состава и о необходимости держаться за поручни. Дальние трели подъезжающего монорельсового поезда быстренько превратились в угрожающе близкие. Траволатор плавно остановился, протяжно вздохнув, барьерные заграждения с тихим шипением выползли из асфальта, наглухо закупорив переезд...

Снега навалило по отливы окон анатомички — весь цокольный этаж. Ни пройти — ни проехать. Наняли трактор, входы почистили, у фасада убрали. У ворот для погрузки препаратов поработали лопатами. Проблемой нарисовалась крыша. Сверху свисали сосульки и тонны снега, грозились рухнуть и кого-нибудь зашибить. Помощник заведующего кафедрой привел бомжа: голова и руки трясутся, весь дергается, мол, опохмелиться надо — и трава ни расти. Посулили ему за работу столько спирта, сколько сможет выпить. Пообещали накормить...

— Господи! Да иде ш иго искать-та таперича, падлу акаяннаю?! — Вера Григорьевна покачала головой, — пьеть идей-та. Ей Богу пьеть. И када тольки нажгреца ею, кракадил сахатай! — погрозила пальцем кому-то невидимому с такой яростью, что, казалось, проявись сейчас этот некий невидимый, дни благоденствия его сочтены. Время Веры Григорьевны двигалось к закату, но она сохранила бодрость духа и крепость тела. Работала завскладом запчастей в колхозном гараже. Похоронила мужа, прошедшегу Великую отечественную, вырастила сына и имела непререкаемый авторитет в семье и весьма солидный среди станичников...

Оператор-ремонтник третьего участка тяжело вздохнул, поглядывая на Элю. Вадим был влюблен до одури. И все бы ничего, да только не мог подойти и сказать вот так прямо. Считал это нечестным. Эля - стройная, с великолепными русыми волосами, огромными карими глазищами. Вадим как-то весь скукоживался, когда она оказывалась рядом. Мастер участка почти всегда ставил их в одну смену. Так случилось и сегодня. Пришлось разглядывать свои пальцы, чтоб откровенно не пялиться на девушку. Отыскал неприметный заусенец, ковырнул ногтем, отгрыз...