Истории с глубоким смыслом читать

Он замер у витрины, будто прилип. Взгляд — восторженный, детский. Максим- человек, обычно равнодушный к тряпкам, смотрел на куртку. Не просто теплую вещь, а красивую: стильный крой, капюшон с мехом, а внутри — алая, как заря, подкладка. Ценник показывал 7000 рублей. Немало, но и не запредельно. Он повернулся к жене, Лиде. Голос звучал нерешительно, почти виновато: — Слушай, а ведь хорошая куртка. Практичная. У меня-то старенькой уже лет десять. Может, возьмем? Лида, женщина с твердым, хозяйским взглядом, тут же включила внутренний калькулятор...

Говорят, история стара как мир. Но когда она происходит на твоих глазах с людьми, которых ты знаешь, — становится гвоздём, который сидит в памяти и не даёт покоя. Знакомьтесь, Альбина. Вернее, с ней уже многие знакомы. Душа компании, рассказчица анекдотов, человек, с которым не скучно. У неё лёгкий характер и твёрдое правило: никогда не быть навязчивой. Но есть у этой лёгкости одна особенность. Она проявляется в моменты расчёта. Вот, например, компания выходит из ресторана «Парижанка» на Ленинградской...

Игоря давно зазывал в гости старинный друг, а жил он в соседнем городе, в сотне километров. Игорь прикатил в пятницу вечером, заботливо припарковал свой невысокий Ford Focus лохматого года у друга под окнами в старом панельном дворе. А дальше — классика жанра: два дня походов по городу, душевных разговоров и, конечно же, возлияний. За окном же творилась своя жизнь — шёл снег. Сначала пушистый, а к воскресенью — мокрый, липкий, обманчивый. Когда в воскресенье, уже стемнело, Игорь собрался домой, его ждал сюрприз...

Дверь в квартире Сергея распахнулась так, что хлопнула дверца шкафа-купе в прихожей. На пороге стояла его дочь. Алиса, девять лет, третий «Б» класс. Белый бант съехал набок, на руке расцарапанная полоска от часов, а на лице — странная, недетская улыбка. Не радостная. Победная. «Пап, тебя завтра к директору вызывают. Я Егору нос разбила». Сергей замедлил движение, откладывая телефон. В голове пронеслось: «Вызов. Разговоры. Проблемы». Но глядя на её сияющие, почти лихорадочные глаза, он почувствовал не тревогу, а странное облегчение...

Было это в девяносто втором. Или в девяносто третьем. Время тогда текло медленно и мутно, как масло в грязном двигателе «девятки». В маленьком дальневосточном городке, от Москвы за тысячи вёрст и на десять лет назад, все понятия о перспективах умещались в два слова: заводы или «братва». Заводы были призраками. Они тихо умирали, все разом, расплачиваясь с рабочими то болванками, то махровыми халатами с чужой фабрики, то обещаниями. А «братва»… О, «братва» цвела. Она носила кожаные куртки «с наплыва», говорила сквозь зубы и разъезжала на Тойотах с тонировкой...

Жаркий летний воздух на даче пахнет дымом от мангала и свежескошенной травой. Веселье в разгаре, кто-то смеется, кто-то подливает маринад на шипящее мясо. И вот в этом уютном хаосе мой взгляд упирается в них. Две новенькие, серые скамейки. Такие знакомые. Такие родные. Я поворачиваюсь к другу, который поджаривает хлеб. — Откуда у вас эти? — спрашиваю я, хотя ответ уже вертится где-то под сердцем, холодный и тяжелый. — Да это батя, — машет он рукой, — с дружками своими привез. Как будто это самое естественное дело в мире — привезти на дачу скамейки...