Литературное творчество автора

Наутро девушка проснулась от радостных криков Хуфу: - Благодарение вам, милосердные боги! Диво созерцают очи мои, благость неизреченную пиет гортань моя! - и, удивленная этими восклицаниями, вышла из хижины. Совсем рядом высоким фонтаном бил источник воды, настолько сильный, что промывал иссохшее русло, легко освобождая от удушливого песчаного плена один за другим питавшие древнюю реку родники. Природная реконкиста заставила жреца, позабывшего о подагре, танцевать не хуже Нэфэрнэйты. К вечеру воскресли...

Не было в древнем храме Хатор лучшей танцовщицы, чем Нэфэрнэйта. Её пленительные движения, завораживающие своей неиссякаемой чудодейственной страстью, выражали законы Вселенной точнее, чем философия; мистикой и созерцательностью превосходили лучшие молитвы; искренностью и чистотой превышали сотни жертвоприношений; с легкостью достигали самых вершин и глубин богообщения. Когда Нэфэрнэйта танцевала, то музыка не просто звучала, - нет, музыка оживала, и с упоением служила её танцу! Восторженно дарила ей свои трели флейта, влюбленно подносила свои переливы арфа, беззаветно отдавал ритмы барабанчик...

Как-то раз Золотая богиня направилась на Остров Чудес. Путь до него не близкий: разве чудо останется чудом, если оно всегда доступно? Когда-то, при сотворении мира, остров был первым клочком тверди, восставшей из неукротимых в своей бездвижности вод первобытного Океана Нуна. Теперь же на острове, утопая в изумрудном море пышных садов, искрясь россыпными бриллиантами фонтанов, подставляя светилам ночного и дневного неба чистейшие зеркала искусственных озёр, стояла уютная усадьба. Жил в ней Луноликий Хонсу- вечно юный Врачеватель богов и его многочисленные слуги-павианы...

На алтаре сверкают аметистовые браслеты, окропленные искрящимися в лучах заката каплями воды из Лотосового Озера, в котором каждые сутки, перед восходом, боги купают Солнечный Диск. Под ласковые и торжественные песни карликов – бэсов Сет и Анхесута вступили в Чертог. У алтаря самой себе их ожидала Хатор. А недалеко, прячась за тремя гранатовыми деревьями, затаились Изида и Нефтида… - Мы собрались здесь – торжественно начала Золотая, - дабы сказать «Да!» любви и «Нет!» страданиям тех, кого мы любим,...

- Какой ребенок? - одно его длинное рыжее ухо вздернулось вверх, а второе (длинное рыжее ухо) лихо заломалось назад. - Ах, ты ещё не знаешь… Анхесута беременна! Дунул ты в трубу не хило... - Ребёнок? Сын? Вот те на… - протянул Сет, - Это что же получается: я совратил бедную слепую служанку, обрюхатил, и… ужас какой! Что скажет редакция «Мифы и легенды народов мира»!!!??? Что делать? - в замешательстве забегал он туда-сюда. - Женись, говорю! - пропела Золотая, весело наблюдая тревогу того, кто по определению и роду занятий, сам - постоянная угроза существованию, причем - чьему угодно...

И Сет отправился в свои покои. Принял омовение, поклонившись Солнцу, в это время умирающему и возрождающемуся в царстве Дуата, в таинственной пещере бога Сокара. Поплелся в спальню. Прилег на ложе, стараясь не разбудить мирно спящую супругу. И долго смотрел на прекрасные, но всегда или закрытые, или холодные, глаза Нефтиды, слушал бесстрастное биение её ледяного сердца, ее слабое, как у остывающего покойника, чуть слышное дыхание, - и его мощный, всё сжигающий взор, огнём, а не кровью напоенное сердце и могучие, пламенные яйца, пред которыми трепещут пирамиды, - ничего не находили в ней...