Красная симфония

Как это теперь известно, Сталин последовал совету Раковского. Был пакт с Гитлером. И Мировая Война послужила интересам только Мировой (...йской) революции. К. - Ты помнишь разговор с Раковским? Ты помнишь, что Раковский не был приговорён к расстрелу? Зная всё, что знаешь ты, товарищ Сталин посчитал, что будет мудрым попробовать этот столь неочевидный план. Никто ничем не рискует, но имеется шанс выйти сухим из воды. Если ты напряжёшь свою память, то ты поймешь несколько вещей. Л. - Я довольно хорошо всё помню...

К. - Этой ночью мы должны закончить. Но прежде чем мы расстанемся, я должен знать нечто большее. Предположим, что всё это правда, и всё пройдёт успешно. «Они» выставят определённые условия. Подумайте, что это могут быть за условия? Р. - Это не трудно предугадать. Первым условием будет прекращение ликвидации оппозиции (!), троцкистов, как вы называете. Затем, «Они» будут требовать установления определённых зон влияния, как я уже упомянул – границ, которые будут отделять формальный коммунизм от настоящего...

Р. - Хорошо, человека подбирайте сами. Ваш делегат должен подать себя конфиденциально, и не умеренно, а как секретный оппозиционер. Разговор должен быть построен умно, учитывая ту противоречивую ситуацию, в которую ставят СССР капиталистические страны своим анти-национал-социалистическим союзом. Это заключение союза настоящих империалистов: Британии и Франции, против потенциальных империалистов: Германии и СССР. Цель словесных выражений в разговоре, это соединить фальшивую Советскую позицию с совершенно такой же фальшивой позицией Американской дипломатии...

Р. - Ладно, я рискну. Вы не знаете, Дэвис сейчас в Москве? Да, посол Соединённых Штатов. К. - Я думаю, да. Он должен был вернуться. Р. - Только чрезвычайная ситуация даёт мне право, я так думаю, против правил, использовать официального агента. К. - Отсюда мы можем сделать вывод, что американское правительство позади всего этого… Р. - Позади – но не всего. К. - Рузвельт? Р. - Что я знаю? Я только могу делать выводы. У вас же мания политического шпионажа. Я могу, чтобы вас удовлетворить, сочинить целую историю...

К. - Вот здесь, с чего бы вы начали? Р. - Я бы завтра же связался с Берлином. К. - Чтобы договориться об атаке на Польшу? Р. - Я бы с этого не начинал. Я бы показал наше желание уступить и намекнул на некоторое недовольство капиталистическими странами. Я бы не упирался в Испании. Это было бы актом поощрения. Затем я намёкнул бы на Польшу. Как вы видите - ничего компрометирующего, но достаточное, чтобы германское командование представило бы это Гитлеру. К. - И всё? Р. - Для начала ничего больше...

Р. - Логичность и натуральность моего плана только внешние. Логичнее и натуральнее, если Гитлер и Сталин нападут и разобьют друг друга. Для Англии и Франции это было бы проще и легче, если бы они именно это поставили себе целью. Для Англии и Франции было бы достаточным, если бы Гитлеру было позволено напасть на Россию. Заметьте, я подчёркиваю слово, позволено атаковать СССР. Не говорите мне, что Германию нельзя разбить. Если русских просторов и страха перед палачами Сталина будет недостаточно, чтобы...