«У меня своя лесная пустыня — и в ней подвиг счастья»
В 1930‑е годы писатель Михаил Пришвин отмечает как в себе, так и в окружающих попытки решить проблему идентичности, понимая невозможность отождествить себя с той единственной социальной группой, которая определяет новую жизнь: ответить на вопрос, кто я в этой новой жизни, оказалось не так просто. «Оглянешься на прошлое, — пишет он в дневнике 24 января 1935 года, — что пережито! — и страшно подумать о себе теперь: как я могу после всего жить так обыкновенно и как будто без отношения к страшному опыту»...