Кавказско-турецкие войны

В начале июня 1855 года наша батарея (здесь легкая батарея Кавказской артиллерийской гренадерской бригады) выступила в Манглис, где собрана была вся резервная дивизия Кавказской армии под начальством генерал-лейтенанта Базина (Иван Алексеевич), и откуда нас направили в Александрополь, представлявший из себя картину шумного военного города. По улицам сновали офицеры и солдаты полков Кавказской армии и 18-й и 13-й дивизий, прибывших из России. Лавки и гостиницы были постоянно битком набиты посетителями...

Генерал Скобелев, ездивший в Сельви и вернувшийся оттуда, приказал выстроить всю вашу бригаду и поздравил нас "с победой на Шипке", а затем рассказал всей бригаде своим звучным голосом в кратких словах, как "наши подоспевшие войска отбили стремительный натиск 30-тысячнаго отряда Сулеймана-паши", и объявил нам, что теперь "мы пойдем брать Ловчу". Известие это было встречено радостными криками "ура", да вдобавок в этот же день были именины сотенного командира Владикавказского полка Астахова, и праздник вышел на славу...

Познакомившись с властями Пятигорска, Муравьев (Николай Николаевич) поехал к двум ротам линейного батальона, ученьем которых остался крайне недоволен. Отсюда он поехал в госпиталь, где тоже остался недоволен и отрешил генерала Петра Александровича Принца от должности коменданта. Напугав всех в Пятигорске, главнокомандующий отправился в Георгиевск, затем далее, всех сокрушая и всех осыпая сарказмами. Иронизируя и относясь с негодованием ко всем и ко всему, генерал Муравьев позабыл, что он приехал быть "вождём той армии, которая всегда и всюду славно и победоносно проявляла себя"...

26-го июля 1877 года, на рассвете, наша Кавказская бригада выступила на рекогносцировку Ловчи. Это было первое дело, в котором я должен был участвовать. На походе полковник Тутолмин (Иван Федорович) дал мне несколько наставлений, как вести себя в деле, "ядрам и пулям не кланяться" и т. д. Я слушал со вниманием, ожидая с нетерпением, "что такое дело". В такой обстановке я находился в первый раз: приближался момент, когда "я воочию увижу войну и буду в ней ближайший участник". Все это роилось в голове,...

В том же порядке, как из Журжи в Зимницу, так и из Зимницы двинулись мы к мосту, куда уже тянулась масса повозок и пешего и конного люда. У въезда на мост мы остановились. Тут по правую сторону, в землянке жили морские офицеры, наблюдавшие за переправой и мостом, ширина которого была достаточна для прохода одной повозки, и потому соблюдалась "очередь движения" в ту и другую сторону в назначенные часы. Нам пришлось поджидать пока переправится последняя повозка и с того берега фонарем покажут (это было уже под вечер), что "путь свободен"...

Прошло наше первое полугодие на Кавказе, с путешествием в 5-6 тысяч верст и тремя экспедициями. Пасху мы встретили в Прочном Окопе, разговелись у Михаила Михайловича и Елизаветы Петровны Нарышкиных и распростились с ними и нашими товарищами. Мы поехали на перекладных по линии через все казачьи станицы. Это было на святой неделе и мы ехали среди общего веселья и ликованья; все население (в праздничных одеждах), группы молодых казачек и казаков разгуливали по всем улицам с песнями, пляской под звук гармони; а вечером по всем перекресткам хороводы, шум, гам и беззаботное веселье...