Ирвин Ялом (канал ТГ)

Самая желанная женщина страшит сильнее всего. И, разумеется, не потому, что она такая, а потому, что мы делаем ее такой.

Соответственно изменилась картина психопатологии. Классические психоневротические симптомы стали раритетом. Уже десятилетие назад индивид с истинной психоневротической клинической картинной был призом, за который рьяно бились и молодые стажеры, и старший персонал. У сегодняшнего пациента больше проблем со свободой, чем с подавленными влечениями. Больше не преследуемый изнутри представлениями о том, что ему «следует» делать, и не понуждаемый извне «обязанностями» или «долженствованиями», пациент имеет дело с задачей выбора того, что он хочет делать. Все чаще клиенты обращаются за терапевтической помощью, предъявляя смутные, плохо определённые жалобы...

Фрейд не сводил глаз с Брейера, пока тот рассказывал свою историю. Брейер знал этот взгляд – взгляд «вспомнить всё»: Фрейд не только наблюдал и отмечал все увиденное, но и фиксировал каждое слово; полгода спустя он сможет фактически слово в слово воспроизвести их разговор.

Меня часто посещают кошмары, спровоцированные фильмами о смерти или насилии, особенно фильмами о Холокосте. Каков мой главный метод борьбы со страхом смерти? Несомненно, избегание. Я всегда верил, что умру в возрасте шестидесяти девяти лет – в том же, в каком умер мой отец. С раннего детства я помню, как мои родственники говорили о двух характерных чертах мужчин рода Яломов: они всегда были людьми мягкосердечными и всегда умирали молодыми. Два брата моего отца умерли от инфаркта, не дожив до шестидесяти, а отца инфаркт едва не убил, когда ему было сорок семь. Учась на медицинском факультете, я...

Когда мне было 14, у отца случился сильный инфаркт. Тогда в Америке врачи приезжали домой. Все мы в 3-4 утра ждали доктора и боялись, что это конец. Обследовав отца, врач взъерошил мне волосы и дал через стетоскоп послушать папино сердце. Он сказал: «Все будет в порядке. Слышишь, как ровно оно стучит?»Вы не представляете, как это тогда меня обнадежило. Тогда я подумал, что хочу помогать людям подобным образом, передавать утешение дальше. Это одна из причин, побудивших меня стать психотерапевтом. Вторая причина такая: в молодости я любил читать книги великих писателей. Все они (особенно Толстой и Достоевский) не просто писатели, но и великие психологи...

Может ли терапевт рассказать о себе больше, чем нужно? Наверное, да. Я написал об этом книгу «Лжец на кушетке». Это современная версия эксперимента Шандора Ференци - коллеги Фрейда, который много экспериментировал с терапией. Если вы хотите узнать, что будет, если психотерапевт решит рассказать о себе все, почитайте эту книгу. Только имейте в виду, что это комедийный роман. В этой книге я открываю очень многое о себе. Читатели могут и не подозревать, что все детали взяты из моей собственной жизни, включая дом, мебель, картины, которые мне нравятся...