Рассказы про измену

Телефон завибрировал на столе ровно в тот момент, когда Анжелика намазывала масло на хлеб. Фото с пляжа – она в красном купальнике, рядом мужская рука с часами, которые Яков знал наизусть. — Дрянь! — рявкнул он, швыряя айфон об стену. — Да ты как ты могла, гуляка! Уехала на море с начальником, кинула семью ради любовника! Анжелика даже не вздрогнула. Продолжила намазывать масло медленными круговыми движениями, словно готовилась к операции. — А что ты хотел? — спросила она, не поднимая глаз. — Чтобы...

Красная помада на воротнике его белой рубашки блестела в свете настольной лампы, словно маленькая кровавая метка. Снежана держала рубашку на вытянутых руках — и время словно застыло в этой позе. За окном моросил октябрьский дождь, и капли стекали по стеклу, как слезы, которые она так и не пролила. — Допрыгался, милый? — голос ее звучал удивительно спокойно. — Собирай свои вещи и уходи к своей мамане. Рудольф замер в дверях спальни. Галстук болтался на его шее расстегнутым, волосы растрепались — он выглядел точь-в-точь как мальчишка, которого поймали за кражей варенья...

— Знай, дорогая, твоё дело борщи варить, а не заглядывать в чужие телефоны! — рявкнул Филипп, выхватывая из рук жены мобильник. Таня стояла у плиты, словно статуя соли. Сердце билось где-то в горле, а руки тряслись от унижения. Она видела всё — переписку с этой Анжеликой, фотографии, планы на вечер. Но признаться в этом означало получить очередную порцию оскорблений. — А ты что, детектив? — продолжал Филипп, натягивая пиджак. — Слежка за мужем — это твоё новое хобби? Может, лучше займёшься тем, за что тебе платят — готовкой и уборкой? Он говорил с ней, как с прислугой...

Конверт лежал на кухонном столе, словно мина замедленного действия. Белый, официальный, с печатью медицинской лаборатории. Гена смотрел на него уже полчаса, не решаясь дотронуться. — Папа, а мы сегодня в парк пойдём? — Артём ворвался на кухню, размахивая новой игрушкой. Десять лет, смешной чуб, который всегда торчит в разные стороны, как у петушка. — Пойдём, сынок, — хрипло ответил Гена, поспешно заслонив конверт газетой. Зоя стояла у плиты, мешала в кастрюле соус. Спина напряжённая, плечи поднятые — всё в ней кричало о том, что она знает...

Зеркало в примерочной треснуло от одного взгляда. Кристина поправила золотистые волосы и улыбнулась своему отражению — сегодня она была особенно хороша. Двадцать три года, изящная фигурка, глаза цвета морской волны. Такие девушки рождаются, чтобы переворачивать мужские судьбы. — Матвей Иванович, можно вас на минутку? — голос у неё был как мёд, текучий и сладкий. Он обернулся от кассы, и что-то внутри него дрогнуло. Месяц назад, когда Кристина пришла устраиваться продавцом-консультантом, он думал — просто красавица...

Свет фар полоснул по окну спальни — машина парковалась во дворе с характерным скрипом тормозов старенькой "Тойоты". Катя замерла, прижавшись спиной к изголовью кровати. Рядом Олег судорожно натягивал рубашку, его руки тряслись так, что пуговицы никак не попадали в петли. — Он же должен был вернуться только завтра! — прошептала она, и голос ее прозвучал как стон раненого животного. — Тише... — Олег прижал палец к губам, но в его глазах плескался животный страх. Двадцать лет дружбы с Сергеем, совместная служба в армии, крестные отцы детей друг друга...